Последний соблазн
Шрифт:
Он не мог позволить себе оступиться, иначе будет потеряно все, чего он с таким трудом достиг. Впереди долгий путь, прежде чем он удостоверится, что мир понял его, и его обязанность — помнить об этом каждую минуту.
Однако ему было трудно держать себя в руках, когда его голова раскалывалась от противоречивых импульсов. Каждый раз, стоило ему подумать, что все утряслось, как в его мысли вторгалось что-то еще и вносило в них смуту. Сначала он убедил себя, что предал свою идею, прислушавшись к голосу деда и овладев проклятой Кальве. Потом решил, что поступил с ней как надо, взяв над ней
А кроме всего этого было то, что он с ужасом прочитал в газетах статьи о себе, в которых рассказывалось о его деяниях. Хотя он знал, что рано или поздно такое случится, и воображал, будто готов к этому, тем не менее реальность выбила его из колеи. Его называли чудовищем — правда, это его не удивило. Хотя он надеялся, что отыщется кто-нибудь, кто поймет настоящую причину происшедшего с самонадеянными ублюдками. И вот, никто слова худого не сказал об убитых. О них писали как о невинных жертвах, и ни одному человеку не пришло в голову, что они заслужили свою смерть от его рук.
Естественно, журналисты напридумывали разного о мотивах. В паре газет было сделано предположение, что он обезумевший защитник прав животных, воюющий с вивисекцией. Невероятно. Послание было простым, но люди оказались слишком глупыми, чтобы его понять.
Чем больше он читал, тем больше злился. Ему даже пришло на ум: а не разложить ли по полочкам то, что он хотел сказать своими действиями? Итак, следовало продолжать возложенную им на себя миссию, и трудиться предстояло тяжелее, чем прежде. В одной из газет появилось сообщение, мол, полицейские попросили профессоров-психологов сообщать им обо всех контактах с представителями неизвестных журналов. Он не понял, каким образом полицейским удалось узнать о его прикрытии, и это сообщение его сразило. Теперь проклятые мерзавцы не попадутся на приманку. Он больше не сможет использовать придуманное прикрытие, чтобы заманивать их в ловушку. Во всяком случае, в Германии не сможет.
Но, так или иначе, свою следующую акцию он запланировал совершить в Нидерландах. Уж ему-то известно, что грязные голландские коллаборационисты виноваты не меньше немецких психологов. Скорее всего, там ему пока ничего не грозит, потому что, похоже, последние новости туда еще не проникли. Надо воспользоваться моментом, ведь ничего другого он не придумал, а ждать нельзя. Ему необходимо стереть из сознания воспоминание о Кальве и доказать себе, что он — не неудачник. Просто придется быть еще более осторожным. А потом он подумает о другом способе завлечения своих жертв.
Слишком много на него навалилось. К тому времени, когда пора было укладываться в постель, у него сильно кружилась голова. А потом и тело повело себя не менее предательски, чем мозги, лишив его сна и то содрогаясь в ознобе, то горя огнем.
Лишь на рассвете он заснул глубоким, здоровым сном. А когда открыл глаза, то решил, что случилось чудо. Туман рассеялся, и в голове у него было чисто и ясно, как в тот день, когда он впервые осознал, что призван совершить кровавое жертвоприношение.
Он вновь стал хитрым и ловким. Ничто не помешает ему обманом завладеть еще одной жертвой. После следующей
А теперь надо лишь, чтобы спала вода.
Тадеуш был прав. Даже в маленьком городке в стороне от автомагистрали не составило труда войти в киберпространство. Правда, это произошло не в Интернет-кафе, а в магазинчике, торговавшем газетами и журналами, хозяин которого оказался сообразительным и выделил часть помещения под то, что с гордостью назвал: «Зона Сети». Ее занимали три стола с компьютерами и автоматы по продаже колы. Естественно, все три компьютера были заняты. Три подростка и одна пожилая женщина не сводили глаз с экранов.
Кразич фыркнул от злости.
— Дерьмо, — пробурчал он сквозь стиснутые зубы.
— Спокойно, Дарко, — строго произнес Тадеуш. Он сделал несколько шагов в сторону компьютеров и кашлянул. — Даю сто марок первому, кто окажет гостеприимство чужаку и уступит свой компьютер.
Женщина поглядела на него и хихикнула. Подростки смущенно переглянулись, после чего один из них вскочил на ноги:
— Он ваш за сто марок.
Тадеуш достал две банкноты из бумажника и махнул рукой Кразичу, чтобы он занял место мальчика.
— Давай, действуй, — сказал он, наклонившись над плечом серба и внимательно глядя на монитор.
Кразич стал набирать адреса, которые ему указал Ханси, и тут появился хозяин заведения.
— Вам придется заплатить за время, которое вы проведете тут.
— Хорошо, — отозвался Радецкий и помахал еще одной купюрой в пятьдесят марок. — Сдачу оставьте себе и не мешайте нам.
— Сколько внимания, — не выдержал Кразич.
Ему пришлось подождать, пока появится нужный адрес.
— Как будто им известно, кто мы такие, — возразил Тадеуш. — Давай, Дарко, работай дальше.
Кразич вошел в почтовый ящик и открыл сообщение, обещанное ему Ханси. В нем было около полудюжины файлов, и Кразич тотчас кликнул первый из них. В нем содержались основные данные биографии Тони, начиная с работы, написанной для получения академической степени, до последнего времени.
— Читает курс психологии? Разве платят деньги за то, что человек умеет читать?
— Он читает лекции по психологии, — нетерпеливо отозвался Тадеуш. — Ладно, это не так важно. Здесь говорится, что он консультант Министерства внутренних дел по составлению психологических портретов преступников. Только этого не хватало!
— Похоже, что так.
— Значит, он сотрудничает с полицейскими, — медленно проговорил Радецкий. — Дальше, Дарко.
Ханси отлично поработал. Адрес Тони, номер его телефона, банковские счета.
— А он не очень-то, а? — произнес Дарко Кразич.
Он неодобрительно отнесся ко вкусу Кэролин Джексон. Парень даже не хорош собой. Как доверять суждениям женщины, которая предпочла его боссу такого унылого говнюка?
Кразич открыл следующий файл. Это была газетная статья о суде над серийным убийцей по имени Джеко Вэнс. Автор писал о роли в расследовании психолога Тони Хилла, основателя Национального спецподразделения по профилированию преступников.