Последний срок
Шрифт:
Обсуждая по дороге дальнейшие действия, детективы решили провести остаток дня в управлении. Следовало изучить документы, касающиеся проектов Ирвинга, и его завещание. Их также ждали донесения от Глэнвилла и Соломона. Они допросили гостя «Шато Мармон», зарегистрировавшегося в отеле сразу после Джорджа-Ирвинга, а затем обошли с опросом гостиницу и дома, расположенные на холме позади нее.
– Пора завести дело об убийстве, – заметил Босх.
Это было его любимым занятием.
17
Даже если весь мир перейдет на цифровые технологии, Гарри
По мнению Босха, уголовное дело – приоритетная деталь расследования, не менее важная, чем любая улика. Оно все объединяет в единое целое, регистрирует каждое действие, описывает все допросы и улики – уже собранные и те, которые только предстоит найти. Оно – состоящий из материи физический компонент, имеющий вес и объем. Разумеется, его можно втиснуть в компьютерный файл, а затем управлять им, прикасаясь пальцем, но от этого дело становится менее реальным, более закрытым, отчего возникает ощущение неуважения к покойному.
Босх желал видеть результат своего труда. Пусть что-то постоянно напоминает ему о том, какую он взвалил на себя ношу. Наблюдая, как множатся страницы по мере продвижения расследования, Гарри не сомневался: сколько бы ему ни осталось времени работать – тридцать девять месяцев или тридцать девять лет, – он не изменит своим методам охоты за преступниками.
Когда они вернулись в свой отдел нераскрытых преступлений, Босх подошел к шкафам для документов, тянувшимся вдоль задней стены. Каждый детектив в отделе имел свой шкаф, размером не больше половины личного шкафчика в раздевалке. Новое здание полицейского управления было построено в соответствии с требованиями цифрового мира, а не со вкусами приверженцев старых методов. Босх пользовался своим шкафом главным образом для того, чтобы хранить синие скоросшиватели из-под прежних дел. Папки были изъяты из архива и, чтобы освободить пространство, отцифрованы. Документы сканированы и уничтожены, а скоросшиватели планировалось отправить на городскую свалку. Однако Босх с десяток спас и спрятал в шкафу, чтобы, когда потребуются, были под рукой.
Он взял одну из драгоценных папок – синий пластик выцвел от времени – и понес в свой отсек, который делил с напарником. Чу в это время извлекал из коробки документы Ирвинга и складывал на картотечный шкаф между их столами.
– Ах, Гарри, Гарри! – воскликнул он, увидев Босха с синей папкой в руках. – Когда же ты изменишься? Когда позволишь мне воссоединиться с цифровым миром?
– Через тридцать девять месяцев. Потом можешь делать все, что угодно. Хоть заводить дела на булавочной головке. А до тех пор…
– А до тех пор ты будешь делать все по старинке. Усек.
– Вот и заруби себе на носу.
Босх сел, открыл скоросшиватель и включил компьютер. Он уже приготовил несколько документов, чтобы подшить в дело, и теперь
– Ничего не получал из Голливуда? – спросил он Чу.
– Нет. Проверь свою электронную почту.
– Да, да, конечно. – Открыв Интернет, Босх обнаружил два сообщения от Джерри Соломона из Голливудского отделения. Каждое содержало приложения, которые он скачал и тоже отправил на принтер. Первое представляло собой отчет о проделанной Соломоном и Глэнвиллом работе в отеле. Второе – в окрестных домах.
Босх подошел к принтеру и вынул листы из лотка. А на обратном пути заметил лейтенанта Дюваль возле ее кабинета. Чу в поле зрения не было. Гарри понимал: Дюваль ждет, чтобы ее проинформировали, как идет расследование дела Ирвинга. За последние двадцать четыре часа она прислала ему два сообщения и письмо по электронной почте, а он ни на что не ответил.
– Гарри, вы получили мои сообщения? – спросила она, увидев его.
– Получил и все собирался позвонить, но каждый раз мне самому кто-то звонил и отвлекал. Простите, лейтенант.
– Не зайти ли нам ко мне в кабинет, чтобы вас опять не отвлекли? – На вопрос это мало походило. Босх оставил распечатки на столе и последовал в кабинет к Дюваль. Лейтенант попросила его закрыть дверь.
– Комплектуете дело об убийстве? – спросила она, еще не успев сесть.
– Да.
– Хотите сказать, что его убили?
– Похоже на то. Только давайте без огласки.
Следующие двадцать минут он информировал лейтенанта о том, что удалось сделать, и она согласилась не афишировать новое направление расследования, чтобы получить стратегическое преимущество, выдав информацию на широкую публику в нужный момент.
– Держите меня в курсе, Гарри, и заведите привычку отвечать на мои звонки и электронные письма.
– Непременно.
– И пожалуйста, пользуйтесь магнитами.
Лейтенант оборудовала помещение отдела доской присутствия: перемещая на ней магниты, сотрудник сообщал, находится ли он в отделе или вышел по делам. Многие считали это занятие пустой тратой времени. Кнут всегда был в курсе, кто где находится, и лейтенант знала бы, если бы время от времени выходила из кабинета или хотя бы открывала жалюзи.
– Хорошо, – ответил Босх.
Когда он вернулся в свой закуток, Чу тоже был там.
– Где ты пропадал? – спросил младший напарник.
– У лейтенанта. А тебя куда носило?
– Перебежал через дорогу перекусить. Я ведь утром так и не позавтракал. – Чу тут же переменил тему: – Прочитал отчеты Ящика и Бочки?
– Еще нет.
– Они обнаружили парня, который видел кого-то на пожарной лестнице. Только время не подходит, так что особенно не обольщайся.
Босх сел за стол и взял распечатку рапорта об обходе домов в окрестностях отеля. В основном это был список адресов на Мармон-лейн. За адресом следовала пометка, открыли дверь или не открыли, и удалось ли опросить жителя. Текст изобиловал сокращениями, которые Босх уже лет двадцать встречал в подобных документах управления. Таких как «нд», что значило «никого дома» или «жнв», в смысле «житель ничего не видел». Но один из пунктов содержал несколько развернутых предложений.