Последний свет
Шрифт:
Но все же в этот раз все было по-другому. В этот раз я получил ответы не просто на те вопросы, что собирался задать. Я получил ответы вообще на все вопросы, даже те, о которых сам не подозревал. Но они, как это обычно и происходит, повлекли за собой новые вопросы.
С чего я взял, что Дочь Ночи планировала мне помогать? С его я взял, что она зарядила меня Светом? Казадоры у себя в поселении тоже дали мне неслабый магический пинок для того, чтобы я пришел в себя, чтобы мне стало лучше, а уж кто-кто, а они точно не могли это сделать при помощи Света. Так где гарантии того, что Дочь Ночи не
Боюсь, что получить ответ на этот вопрос можно только одним способом — спросить непосредственно у Дочери… И то нет никакой гарантии, что она ответит правду. Что она вообще ответит.
Одно известно точно — именно Дочь Ночи является причиной всего того, что сейчас происходит в мире. И пусть даже, если верить Птичнику, она это не со зла, но факт остается фактом — ее существование ставит под угрозу существование всех людей на планете. Если люди способны худо-бедно защищаться от влияния ноктусов ингаляциями астриума, то у самих ноктусов никаких механизмов защиты нет, и единственное, за счет чего они могут продолжать существовать — постоянное приращение территорий. Уменьшение того объема светлой части Города, с которой к ним просачиваются губительные для них эманации. И в этом противостоянии сила явно не на стороне людей.
И самый главный вопрос, который остался после этого разговора — а делать-то, собственно, что? Позиция Птичника четко ясна — сидеть и наблюдать за тем, как протекает жизнь. В какой-то степени она даже объяснима, ведь ситуация касается его лично. Но я-то не он! Мне-то что делать? Я не хочу наблюдать, как гибнет этот мир, тем более, что у меня единственного в нем сейчас есть хотя бы надежда на то, чтобы его спасти! У меня есть светолит! У меня есть знания, где обитает Дочь Ночи, и неужели я оставлю все как есть и даже не попытаюсь… черт, тут даже другого слова-то не подберешь — спасти этот мир!
Конечно же, нет. Конечно же, я сделаю все, что могу. Но чуть позже. Мир ждал шестьсот лет, подождет и еще пару дней. Пару дней, за которые решится, будет ли кого вообще спасать в этом мире или он уничтожит сам себя.
В «Зефире» меня уже ждала Лизка. Скрестив ноги по-турецки, она сидела в каютке, словно знала, что первая комната, куда я загляну, будет именно она, и читала что-то со своего Пульса.
— Что пишут? — спросил я, подходя к ней сзади.
— Что ты какашка. — ответила Лиза, моментально гася экран. — Свалил даже не предупредив. Где был?
— Эй, полегче. — возмутился я, убирая руки. — Не припомню, чтобы мы расписывались.
— Что-что делали? — Лиза нахмурилась. — Где тебе расписаться? Давай распишусь, если так будет легче.
— Спокойно, я в переносном смысле. — я вздохнул. — Так что пишут? Есть новости о вчерашнем?
—
— Ясно. А где Стеф, не знаешь?
— А тебе зачем? — тут же прищурилась Лиза. — Зачастил ты к этой белобрысой!
— Лиза, фу. — серьезно сказал я. — Будешь ревновать, да еще так яростно — отшлепаю.
— Не знаю я, где эта блонда. — фыркнула Лиза. — Далась она тебе.
— Далась не далась, а в скором времени ее таланты пригодятся. — ответил я. — Ладно, я пойду попробую ее найти.
— Я с тобой. — Лиза моментально вскочила с лавки.
Я махнул рукой:
— Идем. Все равно дело в конечном итоге коснется всех. А, впрочем, знаешь… Чего тянуть? Сразу всех соберем.
Я поднял руку с Пульсом и отправил сообщение сразу обоим Спектрам: «Собираемся на крыше. Надо кое-что обсудить».
После этого поднял глаза на Лизу, которая с любопытством прочитала свое сообщение, и тут же готовая вскочила:
— Я собралась. Идем.
Крыша была одним из двух мест, где могли бы разом поместиться оба Спектра. Вторым таким местом был тренировочный зал, и еще одним, но лишь условно, могла считаться сама каютка. Но я хотел собрать светлячков именно на крыше, поскольку то, о чем пойдет речь на этом импровизированном собрании, должно сопровождаться соответствующей атмосферой. А серые голые бетонные стены «Зефира», да в принципе любые замкнутые помещения — атмосфера прямо противоположная той, которая была бы нужна для такого разговора.
Если беседа пойдет о свободе, то и атмосфера понадобится… Свободы.
Я думал, что мы с Лизой появимся на крыше первыми, но там уже нашлась Валери, которая возилась с дроном. Судя по большому чемодану с разными запчастями и ноутбуку рядом — она его то ли собирала прямо тут, то ли как-то калибровала.
— О, привет! — завопила она, увидев нас. — А я тут как раз нового дрона для тебя испытываю!
— Это хорошо. — я серьезно кивнул. — Но сейчас придется прерваться.
Валери без лишних слов, что странно для нее, кивнула и принялась собирать свои пожитки в чемодан.
Я же подошел к поручню, что тянулся по окружности самой верхней площадки «Зефира» и оперся на него локтями, глядя вниз, на город.
— Разговор будет серьезный? — спросила Лиза, вставая рядом, только спиной к городу.
— Более чем. — ответил я.
— Не люблю серьезные разговоры. — вздохнула Лиза. — После них обычно все сильно меняется.
Я скосился на нее:
— А ты не любишь, что менялось?
— Я люблю, что было понятно. Чтобы не приходилось гадать и тыкать пальцем в небо, пытаясь найти сам не знаешь что. Люблю, чтобы все было просто.
— Боюсь, что время простоты закончилось. — я вздохнул. — Как раз об этом мы и поговорим сегодня.
— Жду не дождусь. — уныло протянула Лиза, ковыряя носком стальные плиты крыши.
Не прошло и десяти минут, как оба Спектра оказались в сборе. Я быстро пробежался взглядом по головам, убедился, что все на месте и обратился к Гае:
— Будь добра, если рядом окажутся какие-то дроны, сожги их.
— Не проблема. — кивнула девушка, и я перевел взгляд с нее сразу на всех.
И начал разговор с того, чего они явно не ожидали: