Последний танцор

Моран Дэниел

Глаза девушки расширились от изумления.

— Вы хотите сказать...

— Вот именно! Он сидит на «горячей проволоке», только раздражает она не центр наслаждения, а болевой. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Если хотите, можете избавить его от мучений. Я не стану вмешиваться.

Дэнис вскочила и повернулась к переднему сиденью, на котором полулежал Дван, вперив остекленевший взор в беспросветный мрак за лобовым стеклом. Ее гибкие пальцы быстро прощупали густую шевелюру слегка вьющихся черных волос. Есть! Крошечная круглая блямба диаметром не больше ногтя.

Она ухватила ее двумя пальцами и потянула на себя.

Голова Двана откинулась назад. Глаза его закатились до такой степени, что виднелись одни белки. Он глубоко вздохнул, расслабил сведенные чудовищным напряжением мышцы и обмяк всем телом.

Из кабины доносилось ровное дыхание провалившегося в целительный сон Защитника.

— В нашей предыдущей беседе вы затронули один момент, который я хотела бы уточнить, если вы не возражаете, — возобновила диалог Дэнис спустя несколько минут.

— Спрашивайте, — равнодушно кивнул Седон.

— Вы сказали, что изменились. Но я этого почему-то не заметила.

— Тем хуже для вас.

— Не понимаю.

Седон молчал так долго, что Дэнис отчаялась услышать ответ. Внезапно он вздрогнул и заговорил каким-то странным голосом, как будто принадлежащим другому человеку:

— В тот день я действительно верил, что выживание — это еще далеко не все. Я отчаянно нуждался в дружбе, любви, уважении... Уважении и обществе тех, кто смог бы понять и оценить меня. — Он покачал головой с такой безнадежной печалью во взоре, что у Дэнис екнуло сердце. — Говоря с вами, я свято верил, что, воскресив в себе память того человека, кем я был когда-то, смогу хотя бы приблизиться к пониманию движущих вами мотивов.

— Все равно не понимаю. Почему для вас так важно понять меня?

— Потому что вы Танцор. Или находитесь в шаге от того, чтобы стать им. Я это вижу, чувствую, угадываю в каждом вашем движении.

— Возможно.

— Вы еще не Танцевали по-настоящему, но все равно вы Танцор. А вот кто я теперь такой, не знаю. Имею ли я право считаться Танцором, если последний раз Танцевал более пятидесяти тысяч лет назад?

Дэнис не двинулась с места, хотя могла бы попытаться отобрать оружие у закрывшего глаза Седона. После длительной паузы, немного успокоив участившийся пульс и возбужденные нервы, она негромко, но с нажимом проговорила:

— Вы можете быть тем, кем захотите. Кем вы хотите быть? Джи'Суэй'Ободи'Седон чуть подался вперед и с горькой усмешкой сказал:

— Однажды я уже сделал свой выбор. Теперь слишком поздно что-либо менять.

— Вы ошибаетесь! — горячо воскликнула Дэнис. — Выбор есть всегда, и сделать его никогда не поздно. Человек — это не просто набор навыков и воспоминаний. Вы были Танцором, предводителем мятежников, ссыльным преступником и снова лидером повстанцев, но если все это отбросить, разве вы исчезнете без следа? Нет, вы по-прежнему останетесь цельной личностью, обладающей, как любая другая цельная личность, не только правом, но и возможностью выбора. Допустим даже, что та частица вас, которая была Танцором, безвозвратно умерла. Но вы-то сами здесь, рядом со мной, и вы живы! —

Седон очень медленно наклонил голову, и Дэнис показалось, что в его потухших глазах засветилась какая-то живая искорка. — Мне всего двадцать три, и я уже дважды умирала, но, как видите, все-таки выкарабкалась.

— Я так и не научился понимать людей вашей эпохи, — немного погодя признался Седон. — Вы очень сильно отличаетесь от нас.

— Естественно, — согласилась девушка. — Дван как-то сказал, что потомки Народа Пламени превратились в сборище безумцев, одержимых жаждой насилия и власти. Но мы же не обладаем секретом долголетия. Несмотря на все достижения гериатрической медицины, сто-сто двадцать лет — это предел. В отличие от вас, нам поневоле приходится жить настоящим. — Седон понимающе кивнул. Дэнис продолжала: — И здесь уже я отказываюсь понимать вас. У вас за плечами невообразимо долгое прошлое, перед вами практически бесконечное будущее, а вы сомневаетесь, живы вы или мертвы, потому что не можете больше выразить себя в Танце!

— Чего бы я только не отдал, чтобы хоть раз увидеть вас Танцующей, — мечтательно вздохнул Седон.

— Слишком мало места, — покачала головой Дэнис.

— Будь это салон пассажирского лайнера, вы бы все равно отказались, — с холодной уверенностью возразил он.

— Да, это было бы неподобающе, — не стала отрицать девушка.

— И вызвало гнев бога, — добавил Седон.

— Верно. Вот если бы я вас убила, его бы это только порадовало.

Седон бросил на нее быстрый взгляд поверх автоматного ствола.

— Думаете, у вас получится?

— Я не собираюсь вас убивать.

— Будь осторожна, дитя мое, — без тени иронии предостерег ее Седон. — Бог раздражителен, и его очень легко вывести из себя.

— Ничего, я рискну.

— И он не терпит своевольных Танцоров.

— Мы не долетим до Японии на этой штуке, — заметила Дэнис, оглянувшись на чудом уцелевший индикатор заряда аккумуляторов. — У вас где-нибудь назначено рандеву с другим транспортом?

— Мы не долетим до Японии? — медленно повторил Седон.

Почему? Разве эта машина неисправна? По спине девушки побежали мурашки.

— Нам не хватит энергии. Аккумуляторы наполовину разряжены, а мы не пролетели еще и четверти расстояния. Неужели вы не знали?

— Нет, — покачал головой Танцор. — Мне доложили, что все четыре летательных аппарата на площади заправлены — как это у вас называется? — под «завязку».

— Все правильно, но это же не шатлы с ядерным реактором, а обыкновенная патрульная машина с ограниченным радиусом действия.

Седон задумался.

— Пожалуй, я сам виноват, — признал он после паузы. — Так и не удосужился поближе познакомиться с вашими техническими достижениями. Мы можем вернуться обратно в Калифорнию?

Дэнис еще раз взглянула на индикатор:

— Немного не дотянем. Придется добираться до берега вплавь. Вы плавать умеете?

— Умею.

— Вы хотите жить?

Седон посмотрел на нее и тихо сказал:

— Быть может, неуместно говорить об этом сейчас, но я очень хочу жить. И еще сильнее хочу, чтобы вы тоже остались в живых.