Последний танцор
Шрифт:
— Но... я полагала, что как раз в этом сомнений быть не может. Все, что ты мне показывал, я схватывала...
— На лету, — кивнул Роберт. — Никогда не видел, чтобы учились так быстро. Но движение, перемещение — это еще не суть шиабры, так же как форма Тай Чи не является смыслом Тай Чи. Ты никогда не задумывалась, что я имею в виду под шиаброй?
— Ты же знаешь, что задумывалась. И не раз.
— И что ты себе представляла?
— Я считала, что это учение, придуманное тобой самим, — ответила Дэнис. — И что оно похоже на другие боевые искусства, -известные мне.
Роберт кивнул:
— Движение —
— Ты говоришь как приверженец Викки.
— Не исключено, что в своих самых темных аспектах Викка имеет какое-то отношение к шиабре. Я не слишком знаком с Виккой, разве что в общих чертах. Просто чтобы понять, что оно, как и многие другие религии и учения, несет в себе отголоски шиабры. Это очень древнее учение, Дэнис, и очень реальное. Когда я говорю о связи с Божеством, это отнюдь не преувеличение. Шиабра переводится на английский как «путь в ночи». И в ней есть самое главное. — Роберт замолчал, не сводя с нее глаз. — Убийство.
— Понятно.
— Не уверен, что тебе понятно. Ты когда-нибудь кого-нибудь убивала?
Где-то в глубине ее памяти мелькнуло смутное воспоминание, но она тут же отогнала его, даже не сознавая, что делает это.
— Кажется, нет. Тот парень в Португалии выжил.
— Знаю. Когда ты стреляла в него, что ты ощущала? Восторг? Ликование? Всепоглощающую радость?
— Нет! Ничего подобного! Я просто испугалась. — Сама не зная почему, Дэнис вдруг призналась: — Я однажды стреляла в каких-то миротворцев. И еще один человек погиб, когда гнался за мной. Но мне это вовсе не доставило радости.
Роберт согласился. Он не выглядел удивленным.
— Думаю, случайная смерть — это далеко не то. Если с тобой когда-нибудь такое случится, я имею в виду, выпадет возможность своими руками забрать чью-то жизнь, мне будет интересно узнать твою реакцию.
— Убивать — это плохо! — с жаром воскликнула Дэнис. Роберт Дазай Йо снисходительно улыбнулся:
— Многие люди так считают. И для большинства так оно и есть. Просто они не умеют делать это правильно. Если ты будешь убивать, я не сомневаюсь, что ты будешь делать это самым изысканным способом. Настоящее Убийство, девочка, — это искусство высочайшего класса. Когда-нибудь ты оценишь это. — Он медленно поднялся и посмотрел на солнце, вытянувшись во весь рост в своем белом спортивном костюме. — Я иду спать. Приходи в гости вечером.
— Ты не против, если я останусь сегодня здесь? Роберт сошел с татами:
— Пожалуйста. Гостевая комната свободна.
— Просто у Риппера остались ключи от моей квартиры. Роберт пожал плечами и бросил, не оглядываясь:
— Он заплатил за нее.
— Да. Думаю, заплатил, — согласилась Дэнис.
По субботам у Роберта не было занятий: один день в неделю он оставил для себя.
Дэнис провела весь день, танцуя и при этом постоянно меняя жанр и темп музыки. Классический джаз и рок, медленные произведения, написанные для балета, музыка «фьюжн» начала века, следом синкопы
В обед она сделала перерыв, поднялась в ванную Роберта и набрала такой горячей воды, какую только могла выдержать.
Десять месяцев работы на Риппера сказались даже на ее железном организме. Может, кто другой и не заметил бы этого. Даже Роберт не замечал. Но десять месяцев назад она легко протанцевала бы весь день, не чувствуя ни малейших признаков усталости. Сегодня же ее мышцы быстро онемели, и в организме явственно ощущался переизбыток токсинов. К тому же она не спала всю ночь.
Дэнис провела в ванне почти час. Когда вода остывала, она добавляла горячей. Потом приняла ледяной душ для контраста, насухо вытерлась мохнатым полотенцем и завалилась спать. Бессовестно продрыхнув до четырех часов дня, она проснулась бодрой и освеженной.
Роберт уже встал и шебуршил на кухне. Должно быть, в поисках чего-нибудь съедобного.
— Ты голодна? — послышался оттуда его голос.
— Не то слово! Что бы мне такое слопать? Роберт выглянул в открытую дверь:
— А ты доверься своему телу. Чего тебе хочется?
— Чего-нибудь живого. Он кивнул:
— Яблоки на крыше.
Дэнис поднялась по лестнице на крышу, сорвала и съела два яблока. Покончив с ними, включая сердцевину и семечки, и подождав десять минут, она решила, что хочет еще, и сгрызла третье.
Когда она спустилась, Роберт уже поел, и на кухне все было убрано. Дэнис прошла в гостевую комнату, достала один из черных гимнастических костюмов, которые Роберт держал для нее, и надела его. Босиком спустилась вниз и обнаружила, что мужчина уже сидит на краю ковра. Он уложил длинную плоскую дощечку на пару кирпичей, чтобы приподнять ее немного над полом. На дощечке разложил в определенном порядке несколько предметов. Занимаясь этим, он не смотрел на Дэнис. Выкладывал медленно, один за другим, словно выполняя какой-то ритуал. Закончив, Роберт Дазай Йо поднял голову и тихо спросил:
— Узнаешь эти предметы?
— Они похожи на те, что раскладывают на алтаре Викки.
— Похожи. Но это другое. — Жестом он пригласил девушку сесть с другой стороны доски. — Присоединяйся.
Дэнис приняла позу лотоса, встретилась глазами с Робертом и начала дышать в унисон с ним. Ее дыхание и сердцебиение подчинились одному ритму: она точно уловила момент, когда они совпали с дыханием и сердцебиением Роберта. Он потянулся, одной рукой взял с дощечки маленький, с пуговицу, гриб и съел его.
Дэнис, не задавая вопросов, сделала то же самое. Гриб оказался сухим, как мел, и столь же безвкусным.
— Дай мне твои руки.
Она вложила свои ладошки в ладони Роберта. Он не сводил с нее глаз.
— Повторяй за мной. Ро! Этра шиват...
— Ро! Этра шиват...
— Элор ко обэй киша...
— Элор ко обэй киша...
— Вата элор ко обэй шиебран.
— Вата, — повторила Дэнис Кастанаверас, — элор ко обэй шиебран.
Руки Роберта сжали ее ладони.
— Эншиа, энситра... — Он внезапно прервался и быстро проговорил: — Нет, подожди, этих слов не повторяй. Дэнис замерла с открытым ртом: