Последний торпедоносец
Шрифт:
б) длиной метра в полтора максимум;
в) питающаяся разной рыбной мелочью;
г) на глубинах более трёхсот метров в Чёрном море могут выжить только спецназовцы русского флота, не менее редкие в наше время, чем катраны, потому что море отравлено сероводородом;
д) нет, на этот раз человек тут ни при чём, как ни странно — так было всегда;
е) самое опасное в Чёрном море существо — медуза.
— А вообще, если серьёзно, — Николай переложил рукоять японского мотора, и баркас описал дугу, — в Каспийском водится кархародон. Как в кино. Тридцатиметровый.
— Иди ты, — попросил Борька, —
— У него это личное, — сообщил Генчо. — В прошлом году купались мы ночью…
— Болгарская твоя морда, — ласково сказал Борька.
… а перед этим по DVD смотрели дюндель его знает какие по счёту «Челюсти». Или даже не «Челюсти», а… в общем, что-то про акул. Подныривает это Николай под Борю и хватает его за ноги…
— Я чуть не кончился, — сердито сказал Борька, — сердце остановилось, поправ-де.
… а потом Борька почему-то пошёл стирать плавки, — закончил Генчо. — Сразу из моря — и стирать, странно, правда? — Борька покраснел. Но Игорь поинтересовался:
— Э, погоди, стоп. Каспийское море — это же озеро. Офигенное, но озеро, типа Байкала. Какой кархародон?
— Вот и видно, что ты дикий человек, — покачал головой Николай. — Чёрное, Азовское и Каспийское моря — это всё раньше было одно внутреннее море. Потом Каспий выперло наверх — как будто чашку с водой подняло. И всё там осталось, как было. В том числе и кархародоны. Их мало, конечно, но они есть. Точно. Потому что каждый год происходят необъяснимые случаи нападений. И не только на пловцов, но и на лодки и даже небольшие корабли. И кстати, кто живёт в Байкале — это тоже вопрос. В глубинах морей куча загадок. Даже тут, в Чёрном.
— Нико про море всё знает, — с искренним уважением сказал Званко. — У него отец, дядя Георгий, раньше был океанологом тут, на станции одной.
— Я тоже хотел бы стать, — буркнул Николай, — только где там…
— Денег не хватит? — спросил Игорь. Николай дёрнул коричневым плечом:
— Да нашёл бы я деньги… И экзамены хоть сейчас сдал бы. Просто не нужна эта профессия никому.
Георгий Алексеевич Сафариос, в прошлом — океанолог, а ныне — глава самопальной рыбацкой артели "Напрасный труд" (это было официальное название, как изумлённо узнал Игорь!!!)сдержал своё обещание, данное сыну несколько дней назад: разрешил воспользоваться одним из баркасов, чтобы выйти в море на рыбалку. Игоря сняли буквально со скалы, чтобы сообщить ему радостное известие — он залез туда под испуганно-восторженные вопли ожидавшей внизу Наташки и сперва просто не очень понял, чего от него хотят. Но, поняв, согласился и всю ночь видел во сне загадочно-глазых спрутов, бережно сжимавших его в своих щупальцах, кривовато улыбающихся акул и морских змей, гонявшихся за ним по каким-то развалинам с криками: "Аллах акбар!"
Впрочем, наяву всё оказалось куда приятней. Баркас "Астер"(1) оказался едва ли не больше торпедного катера, море было тихим, утро — солнечным и тёплым. Наташка вроде бы не обиделась, что он её бросает. От баркаса попахивало — рыбой, стоялой водой, ещё чем-то — но этот запах не воспринимался, как неприятный. Вдоль бортов лежали три пары здоровенных вёсел. Игорь заподозрил, что придётся грести, но Николай повозился на корме — и плавсредство с почти бесшумно работающим движком величаво отправилось
— По рыбам, по птицам проносит шаланду!
Три грека в Одессу везут контрабанду Янаки, Ставраки, Папа Сатырос… Это Багрицкий, — пояснил он Игорю, недоумённо посмотревшему на капитана. — Поэт такой.
— А чей папа? — довольно тупо спросил разомлевший от жары Игорь (весь экипаж был в одних плавках, а барахло запихали в какой-то ящик, где интригующе виднелись гарпунные ружья, маски и прочее). Вокруг грохнули. Николай неожиданно без обиды пояснил:
— Это имя такое. Греческое. Сокращение вообще-то. Пападаки, например…
— Папандопуло, — добавил растянувшийся на носу Борька. — "Свадьбу в Малиновке" смотрел? "Ка-артина-а… ясная, Одесса красная, и мне с Одессой той не по пути…»
— Смотрел, — Игорь глянул за борт. — А с ружьями охотиться не браконьерство?
— А это на кого, — объяснил Сеня. Задумался и добавил: — А вообще тут все охотятся, на кого захотят.
— За границу не выскочи, — заметил Денис Николаю. Тот шевельнул плечом:
— Не учи.
Игорь заинтересовался:
1. Звезда (греческ)
— А что, выскакивали?
— Да всяко бывало… — неопределённо ответил Денис. — То мы к ним, то они к нам… дружеский обмен визитами…
— Да за какую границу, — сердито сказал Сашко — вообще-то обычно молчаливый и сдержанный. — Какая Украйна — заграница?! Задница их заграница, вот и весь разговор…
— Давайте о бабах, — предложил Званко. Сенька оживился:
— Ну-ну, расскажи об очередной неудаче… Игорян, — обратился он к Игорю, — ты слушай, это очень поучительно. Хотя у всех его рассказов припев один: "Она оказалась дурой и мы расстались. " А какая нормальная девчонка выдержит три часа тягомотного рассказа о том, какие бывают сорта винограда и как их скрещивать?
— Ты грубый и жестокий человек, — печально сказал Званко. — Я тебя заколю сегодня гарпуном и скажу, что перепутал с акулой кархародоном.
— Заколи свою говорильню… О, смотрите!
Неподалёку неспешно ковылял неопрятный чёрно-жёлтый транспорт под непонятным флагом, похожим на флаг из исторического фильма — красный крест на белом поле, ещё кресты — поменьше… Игорь вроде бы где-то видел такой, но не мог вспомнить, где, пока Генчо и Борька, опасно наваливаясь на борт, не проорали в две глотки троим бездельничавшим у борта матросам:
— Грузын маладой, Кынжал новий, Тэбэ в глотку Хрэн дубовий!С борта начали уныло материться по-русски с сильным акцентом. Экипаж баркаса обидно захохотал. Николай подрезал транспорту нос (Игорь мысленно охнул) и повёл «Астер» к открывавшимся неподалёку скалам, подёрнутым голубоватой дымкой. Игорь спросил, оглядываясь на транспорт:
— Это тоже враги?
— Да какие они враги, — отмахнулся Денис, — дураки просто… Как дальше жить — не знают, разорено всё, чище чем у нас, от страны — одни ошмётки… Жалко их, если честно… О, смотри. Наше место.