Последний торпедоносец
Шрифт:
Но Денис кивнул так, словно именно такой ответ и ожидал услышать:
— Ладно. Нагуляетесь — приходите, если хотите, к эллингу, мы там до утра будем.
И пошёл прочь, не оглядываясь.
— О чём вы говорили? — сердито спросила Наташка, подходя. — Припёрся, оттёр: в сторонке, говорит, постой…
Плохо начинать с девчонкой с вранья. Но Игорь мотнул головой:
— Да, про случай на пляже…
— А, — Наташка помрачнела. — В аулах турки уже шумели, говорят: казаки убили двух несчастных мальчиков… Хотя они и не так уж сильно обгорели-то…
— Да? —
— А что? Борька говорит, они бутылки кинуть хотели, но сами загорелись… Сволочи, уже не в первый раз вот так…
Игорь посмотрел в сторону гор. Они начинали ему казаться каким-то прибежищем орков из фильмов про Кольцо Всевластья, не иначе. Кошмары ещё будут сниться… Но Наташка уже предложила, решив перевести разговор на приятные рельсы:
— Хочешь, пойдём в Ландсдорф? Там видеобар есть для подростков.
— В какой Ландсдорф? — не понял Игорь. Наташка засмеялась:
— Да в деревню немецкую, Лешка и Сонька как раз оттуда родом. Тут километра два всего. Прямо по пляжу.
— По пляжу два километра — это четыре, до пляжа-то столько же, — заметил Игорь и добавил: — Пошли, ладно. Там дорого? А то у меня денег с собой мало, надо зайти ещё взять.
— Нас бесплатно пустят, — заверил Наташка, — Лешка хозяину из Интернета новинки на диски скачивает, через параболик… Немцы там хорошо развернулись. У них во-первых дорога прямо через деревню идёт. Во-вторых, пьют меньше… — она вздохнула. — И из Германии какая-то там помощь капает…
— А вот в других деревнях — ну, Колька этот, Генчо, Званко — там чем занимаются? — полюбопытствовал Игорь. Наташка повела носом:
— Да-а… Греки рыбу ловят, упёртые они. У них даже рыбхоз более-менее цел. Болгары овец разводят и вот как мы — туристов обслуживают. У сербов виноградники и тоже туристы. А так всё везде поразвалилось. Как папка скажет — остатки былой роскоши… Нам сюда сворачивать.
Навстречу прошёл патруль — не пограничники, а трое казаков в форме, с охотничьими ружьями. Наташка звонко поздоровалась со старшим, Игорь не понял, как его зовут.
Дорога отнюдь не пустовала. Игорь опасался, если честно, что будет страшновато идти — ночью в одиночестве, но пляж и не думал засыпать. Туда и сюда двигались одиночки, парочки, группки и даже машины. Впереди горели костры, слышалось разноголосое пение, под гитары и просто так, перекликались голоса.
— Зимой тут так пусто, что даже жутко, — призналась Наташка. — И ветер всегда. Вот что мне у нас не нравится — так это зимой ветер. Ветер, ветер… В Москве ветер бывает?
— Иногда, — ответил Игорь. — Редко.
С Наташкой было легко говорить, а это нечасто встречается, если речь идёт о дёвчонках — уж в этом-то Игорь убедился давно и прочно. Ему вдруг захотелось спросить, зачем Наташка надела платье — и добавить: всё равно же темно. Но потом подумалось, что девчонка может обидеться. Пока Игорь об этом раздумывал, Наташка поинтересовалась:
— А почему ты альпинизмом занимаешься?
Вопрос
— Ну… просто потому, что так сложилось. Радиодело — это от отца, наверное, по наследству… а альпинизм — увидел в районной газете, что в секцию записывают, пошёл, а потом оказалось, что я высоты не боюсь от природы и вообще… Я бы хотел стать профессиональным альпинистом, — неожиданно для самого себя признался Игорь.
— Военным? — спросила Наташка. Игорь удивился:
— Почему военным?
— А на что жить, если нет? Разве альпинистам платят?
Постановка вопроса была неожиданной. Игорь задумался. А Наташка продолжала:
— У меня дядя — брат отца — был альпинистом тогда ещё, при Союзе. А потом секцию вёл в Окружном при Доме Пионеров, пока не развалилась. Была эта… — Наташка задумалась, — как её… ставка работника. Потом сказали, что не надо. Там сейчас компьютерный клуб и игровые залы… Вообще это давно было, мне дядя рассказывал. Его недавно звали в горнострелковую бригаду, — девчонка произнесла эти слова легко и непринуждённо, — инструктором, их тут целых три формируют, но он съездил и отказался. Говорит, набрали туда одних кавказцев, опять тренируют предателей за свой счёт… Вон, смотри, это Ландсдорф светит.
Игорь увидел в направлении вытянутой руки Наташки россыпь огней — полумесяцем по берегу, узким клином — выше, в скалы. До огней казалось рукой подать, но Игорь хорошо знал, что это ощущение обманчивое. Наверняка ещё километра два и есть по берегу.
Наташку это, судя по всему, не очень-то заботило. Она уверенно двинулась прямо по пляжу, который быстро начал пустеть. Навстречу попался ещё один патруль — на этот раз пограничный, двое солдат и мощная собака шли по гальке, которая сухо похрустывала под ними. Пограничники кивнули Наташке.
— Ты их знаешь? — спросил Игорь, когда отошли подальше. Наташка пожала плечами:
— Они меня знают… Они с восьмой заставы, с Высокого Мыса. Ну ты видел. А усиленную так и не объявили.
— Какую усиленную? — не понял Игорь. Девчонка пояснила:
— Усиленную охрану границы. Они бы тогда втроём шли… Смотри, это седьмая светит.
Игорь увидел, как откуда-то из-за Ландсдорфа метнулся в небо, потом описал круг и протянулся над морем, как гигантский меч, ослепительно-белый луч прожектора. Начал ходить — неспешно — туда-обратно, выхватывая морскую даль на километры. Временами поднимался, снова подпирал небо, гася звёзды.
— Ну и ну, — сказал Игорь. Он видел фейерверки на праздниках, когда разноцветными огнями горело всё небо. Но в этом луче было что-то особенное. Какая-то непреклонная мощь. Игорь вспомнил, что читал: птицы, попавшие в свет морского прожектора, падают замертво.
В это верилось.
— Ты веришь в Бога? — вдруг спросила Наташка. Игорь вздрогнул, диковато поглядел на неё. Девчонка повторила вопрос: — Веришь?
— Не знаю, — растерянно и потому честно ответил Игорь. Наташка вытянула руку: