Последний торпедоносец
Шрифт:
— Успеешь выспаться, — Славка обнял Игоря за плечи. — У тебя сегодня торжественный день.
Игорь хотел послать его. Но, поглядев в глаза Наташкиного брата, вдруг понял, что как раз энто не шутит.
Иногда у Игоря возникало странное ощущение — что люди, сейчас живущие в этих краях, откуда-то пришли. Недавно. Как в фантастической книжке. Погибла какая-то великая цивилизация, а на её руинах поселились другие люди. Живут среди руин, чем могут — пользуются, робко поражаются
Они шли долго, не меньше сорока минут — сперва по тропике в горы, потом высокогорной пустошью, над которой нёсся прохладный утренний ветер. Небо на востоке начало раскаляться положенной в горн стальной полосой, но солнце ещё не показалось над горизонтом даже самым краешком. Игорь не сразу сообразил, что под ногами оказалась дорога — из выщербленных бетонных плит, между которыми пробилась трава. Просто по коленям перестала бить трава, он посмотрел вниз и увидел этот бетон. Остановился:
— Что это? — спросил Игорь удивлённо. — Дорога?
— Аэродром, — отозвался Денис, тоже останавливаясь. — Тут базировался полк штурмовой авиации Черноморского флота. Прикрывал базу в Новороссийске… Его расформировали в двухтысячном по личному распоряжению президента… Вон, смотри.
Игорь увидел левее, метрах в ста, возвышавшиеся над травой хвосты и острые носы самолётов. Их было не меньше десяти.
— Это Су15, - сказал Сашко. — Отец летал на них. Старые, но хорошие машины… Бросили, потом на металл растащили, а кое-что осталось…
— Пошли, — поторопил Николай, — солнце скоро взойдёт.
Игорь понял, куда они идут, через какие-то две минуты. Странно, что он сразу не заметил этого здания, издалека. Наверное, дело было в том, что оно как-то очень органично вписывалось в окружающее — в небо, в море, в ковыль. Это была небольшая церковь — вернее, даже часовенка, скорей, кажется, так они называются, небольшие такие церкви. В стенах тут и там зияли дыры. От купола остался только каркас — листы металла унесли. Но над этим каркасом возвышался крест — странный, Игорь не помнил такого:
Ему вдруг подумалось, что часовня похожа на раненого витязя — в разбитом шлеме, в прорванной броне, но всё равно с гордо поднятой головой, широким разворотом панцырных плеч… Игорь почему-то ощутил… нет, не испуг. Он оробел, как робел, наверное, мальчишка-отрок, только что казавшийся себе сильным и умелым, встретив нос к носу настоящего воина… И запоздало перекрестился, увидев, что все мальчишки делают это, глядя вверх, на крест.
— Что это? — тихонько спросил он у Дениса. Но ответил Николай:
— Храм Воинства Православного в Руце Господней, — ясно ответил грек. И снова перекрестился. — Его построили в 95 м на средства полка. А потом его разорили османы, когда ушли лётчики.
— Пора, — бросил Денис, всё это время смотревший на крест, похожий (Игорь только теперь понял!) на прицел снайперской винтовки.
Мальчишки стали зачем-то разуваться. Игорь решил ничего не спрашивать, а просто тоже снял кроссовки и наступил на сухую, прохладную землю. Сенька и Лёшка взяли его под локти и молча повели вперёд. Остальные двинулись следом.
Мальчишки распахнули двустворчатую дверь. Пол храма оказался странно тёплым, Игорь, приготовившийся к холоду каменных плит, удивлённо посмотрел вниз. Камень, да. Но почему-то тёплый…
В храме царил полумрак. Но Игорь хорошо различил ярко-синюю полосу орнамента, опоясывавшего стену. Орнамент состоял из бесконечно повторяющихся синих свастик.
А через секунду ещё понял, что ниже стены сплошь расписаны картинами.
Или иконами? Он не знал, как это назвать. По манере исполнения это точно были иконы — тонкие лица, светящиеся круги-нимбы над головами людей… Но по сюжетам…
Вот человек в кабине самолёта. Он направляет самолёт на дорогу, забитую техникой — танки, грузовики, мотоциклы…
Вот молодой парень на зимнем поле, с автоматом в руке — падает на чёрную щель амбразуры, из которой жалит длинное копьё пулемётного пламени…
Вот тесно стоящие плечом к плечу парни и девчонки в изорванных лохмотьях, а позади — провал какой-то ямы…
Вот горстка израненных солдат, а со всех сторон ползут по изрытому воронками полю танки…
Вот мальчишка, окружённый какими-то чёрными сгустками, отдалённо похожими на людей, заносит гранату…
Рисунков было много. Не хватало глаз — увидеть все.
— Кто это? — спросил Игорь поражённо. Сенька ответил тихо:
— Те, кто пал за Россию. Святые воины.
— Но они же… — Игорь перевёл дыхание. — Разве они… это… канонизированы?
— Кем? — спросил Сенька.
— Ну… церковью… — пожал плечами Игорь.
— А кто ей дал право решать? — спросил, подойдя, Денис. — Мы верим в Бога, Игорь, а не в церковь. И служим Богу и России. А для неё эти люди — святые. Они отдали за неё жизни и не задумались ни на миг.
— Солнце, — сказал Генчо.
Алый луч, упав в пролом стены, высек из полутьмы яркий рисунок на полу: та же свастика в кругах и многоконечных звёздах.
Мальчишки начали опускаться на правое колено и складывать руки перед грудью. Денис подтолкнул Игоря, прошептал:
— Встань… в центр…
Игорь подчинился. Солнце било в лицо с ощутимой физически силой, одевало всё тело горячим панцырем. Мальчишка зажмурился. Голос Дениса донёсся откуда-то издалека, с эхом, как будто через невидимые стереоколонки: