Последний тур. История пятая. Будда всё подтвердит
Шрифт:
– Куприянов, ты почаще заводи меня. Я буду тебе и любовницей, и мамой, и…
– Прокурором, - перебил Людмилу Василий.
– Ладно, Василий Иванович, - Загурская сменила тон на милостивый, - не буду тебя пытать. Заезжай вечером. По дороге всё расскажешь. Я почему-то была готова к тому, что тебя опять не уволят.
Дальше тему развивать не стали. Каждый занялся своим делом. Только вечером, в машине по пути домой, Куприянов рассказал о разговоре с Габашидзе.
– Действительно, непонятно. Это совсем не похоже
– Вот и я о том же, - согласился с Загурской Василий. – Видимо тот, кто попросил генерала об этой Градовой, птица высокого полёта.
– Либо очень близкий или хорошо знакомый человек, - высказала свои предположения Людмила.
– Ещё немного напряжём мозги и мы с тобой, товарищ следователь по особо важным делам, выведем Мишу на чистую воду, - отшутился Василий.
– Я хочу тебе сказать, дорогой, что не только твой начальник чудит.
– Во как! – воскликнул Куприянов.
– Молчанов тоже меня сегодня удивил.
Людмила во всех подробностях рассказала Куприянову о поручении Анатолия Богдановича и о содержимом письма.
– Я думаю, Людочка, - резюмировал после рассказа Загурской Василий, - здесь у тебя особых проблем не будет. Завтра копнёшь этот «Югпромбанк», и полезут там тараканы из всех щелей. Если конечно, в этом письме правда.
– Кажется мне, Вася, - возразила Загурская, - это письмо написано совсем не для того, чтобы накрыть руководство банка.
– А для чего тогда?
– Пока не знаю. Но чую, что есть там совсем другая причина. Двойное дно.
За рассуждениями время в дороге пролетело незаметно. Вечером за ужином о работе больше не говорили. Равно как и утром за завтраком.
Утром Василий довёз Загурскую до работы, высадил около следственного управления и уже через полчаса открыл дверь своего кабинета. Он немного приоткрыл окно, освежив атмосферу рабочего помещения. Зима в этом году выдалась суровая, и начало весны продолжило эту традицию. Энергетики поддавали жару. На батарее можно было жарить яичницу. Не успел Василий Иванович повесить пуховик в шифоньер, как раздался стук в дверь.
– Войдите, - громко сказал Куприянов.
Дверь распахнулась и в кабинет вошла молодая женщина лет тридцати. Ростом выше среднего, длинные густые волосы собраны в тугой хвостик на затылке. Гостья была в форме капитана полиции. «Чур меня, чур, - подумал Василий». Молодая женщина показалась Василию удивительно похожей на некогда любимую им Любу Пожарскую. Куприянов даже побледнел от неожиданности.
– Василий Иванович? – спросила капитан.
– Да, - с придыханием ответил подполковник.
– Капитан полиции Котрич, - официальным тоном заговорила женщина. – Представляюсь по случаю назначения на должность оперуполномоченного отдела по…
– Понятно! – перебил Котрич Куприянов. – Я уже всё понял. Как зовут?
– Екатерина.
– Катя, вы случайно не… - Василий
– Можно и так, - ответила Екатерина, не совсем понимая ход мыслей нового начальника.
– Знаешь, Катя, я в этих стенах, - при этих словах Куприянов сделал круг пальцем над головой, - уже больше тридцати лет. Но не припомню, чтобы в убойном отделе операми служили женщины.
– А чем мы отличаемся от мужчин? – недовольно спросила Котрич.
«Чёрт! Она и злится так же как Люба», - поймал себя на мысли Куприянов, но вслух ответил:
– Капитан Котрич, вы и сами прекрасно знаете, чем отличаетесь от мужчины.
Екатерина опустила голову и исподлобья смотрела на нового начальника. Куприянов понял, что грубовато обошёлся с женщиной. Но он действительно был немного обескуражен её появлением и ещё больше её сходством с Пожарской. По убеждению Василия Ивановича должность опера слишком опасна для женского пола. Он теперь будет чувствовать гораздо большую ответственность, чем за Бабикова и остальных подчинённых.
– Я не хотел вас обидеть, Катя, - извинился Василий. – Честно, я не ожидал, что вместо Фисенко придёте вы. Простите меня. Я человек из старого мира и вот так не толерантно устроен.
Котрич продолжала молчать. Взгляд её оставался суровым. Из этого Василий Иванович сделал вывод, что дамочка с характером. Но ничего, кому-кому, а Куприянову к подобному не привыкать.
– Хорошо, - продолжил подполковник, так и не дождавшись ответа Екатерины, - давайте обозначим правила игры. Готовы?
Опять тишина.
– О! – протянул Куприянов. – А с вами непросто. Присядьте, Катя, - он указал на стул рядом с его столом.
Котрич выполнила указание. Она отодвинула стул и села на самый его край. «Ага!
– оценил как опытный психолог действие нового сотрудника Василий. – Села на край. Готова к неожиданностям. Не доверяет мне. В нашей работе это хорошо». Подполковник сел напротив.
– Итак!
– начал Куприянов. – Я не буду говорить глупости по поводу того, что у нас все равны. Это чушь! Даже самый хилый преступник, мужчина, конечно, всё равно сильнее и проворнее вас. По той простой причине, что он мужчина. Думаю, с этим вы спорить не будете.
– Не буду, - буркнула Катя.
– Вот и хорошо. Какой из этого напрашивается вывод?
– Буду сидеть на бумагах, - продолжая хмурить брови, ответила Котрич.
– Не совсем так, - поправил Василий. – Будете заниматься аналитической деятельностью.
– А если потребуются мои специфические особенности?
– Что значит «если»? Они потребуются. Они обязательно потребуются, - Куприянов широко улыбнулся. – У вас хорошие специфические особенности. Но это исключение из правил. Вам, Катя, всё понятно?