Последний удар

Куин Эллери

— И только-то? — тихо сказал Эллери.

— И только. Вот полюбуйся. — Джон начал распахивать ящики комода. — Парные рубашки, платки, галстуки, булавки для галстуков, ремни, подтяжки, носки…

— Даже монограммы. — Эллери пощупал два одинаковых галстука с монограммами «Дж. С.».

— Эта мания простирается и на бумажники, перстни с печаткой, портсигары… За психиатром бежать не собираешься?

— По поводу столь последовательной мании? — Эллери с улыбкой покачал головой.

Джона это тоже, казалось, позабавило.

— Ты

мне не веришь.

— А помнишь, что сказал Оскар Уайлд: «Можно верить в невозможное, но в неправдоподобное — никогда»?

— Согласен. Например, я никогда не верил в такую неправдоподобную вещь, что ты тайком заберешься ко мне в комнату, как пресловутый «тать в ночи».

— Я лишь сослался на слова Оскара Уайлда. Лично я не только могу верить, но нередко и верю в неправдоподобное. Мне для этого требуется только, чтобы факты не указывали на какой-то другой вывод.

— А в данном случае факты указывают на другой вывод?

— Те факты, которыми я сейчас располагаю, — сказал Эллери, — да.

Их улыбки скрестились, и Эллери ушел.

В этот вечер подарок нашел Эллери.

Это произошло в то время, когда вся компания после ужина слушала передачу Мейджора Бауэрса «Семейство из Капитолия». Эллери обнаружил, что у пего кончился трубочный табак. Он поднялся в свою комнату, чтобы наполнить кисет, а там, на кровати, лежала веселенькая рождественская коробочка в отличительной красно-зеленой фольге, обвязанная все той же золоченой лентой и снабженная бирочкой Санта-Клауса с напечатанным именем.

Эта коробочка была существенно больше, чем две предыдущие. Он осторожно отнес ее вниз.

— Номер пять, — объявил он.

Крейг поспешно выключил радио.

Эллери положил коробку на узкий стол. Все молча выстроились вдоль стола. Эллери сорвал обертку, под которой была уже привычная белая коробка. В ней лежал какой-то предмет, завернутый в красную оберточную бумагу, а на нем — белая карточка:

В пятый Святок вечерок Шлю тебе, мой голубок. Из гипса р у к у (Не понял, в чем вся штука?) С черной меткой на л а д о ш к е. (Затревожился немножко?)

Когда он снял обертку, там действительно была рука — мужская рука из гипса — костлявая, совсем истощенная, пальцы у нее были слегка согнуты, а большой — несколько отставлен, выражал как бы мольбу или капитуляцию. На белом гипсе открытой ладони насмешник-отправитель мягким карандашом отчетливо начертал крест.

— Да уж, не понять, что он на сей раз имеет в виду, просто невозможно, а? — сказал Джон с коротким смешком. Он автоматически повернулся в сторону буфета со спиртным.

— Расти, — сказал Эллери, — это, по-вашему, слепок?

— Нет. — Расти с тревогой смотрела на Джона. —

Больше похоже на модель, по которым изучают анатомию на уроках изобразительного искусства. Подобные вещи можно купить в любом художественном магазине.

— Крестиком, как говорится, отмечено место, — пробормотал Артур Крейг. — Но почему рука?

— Хиромантия, — вдруг сказала миссис Браун. — Ладонь — линия жизни — крест пересекает линию жизни…

— Может, мне глотку себе перерезать и положить конец всей неопределенности? — спросил Джон с тем же странным смешком.

— Я полагаю, Джон, что мы обойдемся без глупых шуток, — резко сказал его бородатый опекун. — Мистер Куин, вам это больше говорит, нежели все предыдущее?

— Ни на йоту. — Эллери перевернул карточку. — А вот здесь еще карандашный набросок. Голая суть руки, — проговорил он. — Форма, низведенная до чистой анатомической функции. И крестик не забыли — на тот случай, если Джон разучился читать, я полагаю. Это настолько бессмысленно, что даже страшно.

Он швырнул карточку на стол и отвернулся. Поодиночке все снова разошлись по своим креслам. Никто, даже доктор Дарк, не был расположен слушать радио.

— Джон, милый, — сказала Расти.

— Что?

— Милый, ты ведь это на самом деле всерьез не принимаешь?

— О, нет, — сказал Джон. — Меня ведь вскормили на угрозах смерти. Они для меня, прелестная Расти Браун, ничего особенного не значат. Я их жру на завтрак, рыгаю ими на обед и перевариваю их за ужином. Они, деточка, отскакивают от меня, как от стенки горох. Нет, серьезно! — Он взорвался. — Что я, по-твоему, Расти, со смеху помереть должен, что ли?

—' Джон, Джон, — сказал его опекун.

— Ну же, Эллери! — кричал Джон. — Это же твоя стихия. Типа «психоз-люкс». Ну, не таи же от нас! Давай, излагай!

— Внимание, внимание! — сказал Мариус, постучав стаканом о ручку кресла. — Речь.

— Подоходчивей, — мрачно сказал Роланд Пейн.

— Порешительней, — сказал доктор Дарк, глядя на Джона.

— Помилосердней, во имя Господа, — еле слышно сказал мистер Гардинер.

— Да как угодно, черт возьми! — завопил Джон, уселся и залпом осушил стакан.

— Хорошо. В качестве предмета своего сегодняшнего выступления я изберу «Странные Совпадения с числом «Двенадцать», — сказал Эллери, подпустив ровно столько благожелательности, сколько требовала обстановка. Расти посмотрела на него с благодарностью.

— Я готова выслушать все, — сварливо сказала Эллен. — Но надо ли опять ко всему этому возвращаться?

— А мы от этого, мисс Крейг, и не отходили, — отвесив ей поклон, парировал Эллери. Джон поднял на него бессмысленный взор, после чего снова развалился в кресле.