Последний удар
Шрифт:
Эллери побрел назад к дому. Но, оказавшись вне поля зрения остальных, он сразу ускорил шаг. Войдя в дом, Эллери наткнулся на мистера Гардинера и Оливетт Браун, пробормотал, что хочет вздремнуть, поднялся наверх и быстро проскользнул в спальню Джона.
Это оказалась просторная комната с окнами в эркерах, огромной кроватью и двумя большими стенными шкафами. Стены были увешаны старыми колледжскими флажками и множеством предметов подросткового коллекционирования — знаками «СТОП», «НЕ ПАРКОВАТЬСЯ» и «ПО ГАЗОНАМ НЕ ХОДИТЬ», скрещенными рапирами, покрытыми ржавчиной, побитым молью хвостом
Эллери направился к ближайшему стенному шкафу и открыл дверцу.
Некоторое время он смотрел внутрь, потом открыл другой шкаф.
Эллери все еще стоял перед ним, когда сзади послышался ледяной голос:
— Я всегда уподоблял ищеек тараканам и прочим паразитам. Что ты здесь делаешь?
— Столь же поверхностные замечания делались по адресу Джона С. Самнера, епископа Кэннона и каноника Чейза, — не поворачивая головы, отозвался Эллери. — Для кого ищейка, а для кого борец за справедливость. Я ищу правду, не получая от тебя помощи. — Теперь он повернулся. — Тем не менее, мне следует принести извинения, Джон, что я и делаю. А теперь объясни, почему каждый предмет одежды — пальто, спортивный костюм, шапка, свитер, ботинки и все прочее в этих шкафах — имеет точный дубликат, висящий или стоящий рядом?
Как ни странно, красивый рот Джона изогнулся в усмешке.
— Ты имеешь в виду, что догадался об этом только потому, что я заказал у Мойлана два одинаковых зажима?
Эллери выглядел оскорбленным.
— Догадка — скверное слово в моем лексиконе. Нет, Джон, я основывался не только на этом. Но ты не ответил на мой вопрос.
Усмешка стала шире.
— Вероятно, это покажется тебе бессмыслицей. Я всегда был помешан на одежде, и, так как я быстро ее снашивал, у меня вошло в привычку покупать все en double [54] . Понимаю, что это дикость. Но что толку быть поэтом, если не можешь потворствовать своим причудам?
54
Два экземпляра (фр.).
— Выходит, все так просто?
— Именно так. Смотри, я покажу тебе. — Джон начал выдвигать ящики комода. — Два экземпляра рубашек, носовых платков, зажимов для галстука, поясов, подтяжек, носков...
— Даже монограмм. — Эллери указал на два одинаковых галстука с монограммой «Дж. С».
— Причуда распространяется на одинаковые бумажники, перстни с печаткой, портсигары... Собираешься вызвать психиатра?
— По поводу столь методичного безумия? — Эллери, улыбаясь, покачал головой.
— Ты мне не веришь.
— Ну, ты ведь помнишь, что говорил Оскар Уайльд: «Человек может верить в невозможное, но не в невероятное».
— Согласен. Например, я ни за что бы не поверил в невероятный факт, что ты способен пробраться тайком ко мне в комнату, как тать в ночи.
— Я лишь процитировал Оскара Уайльда. Лично я не только могу поверить, но часто верю в невероятное. Мне лишь необходимо, чтобы факты не указывали на иные выводы.
— А эти факты на них указывают?
— Те, которыми я располагаю в данный момент, — да. — И Эллери с улыбкой удалился.
На сей раз вечерний подарок нашел Эллери.
Это произошло, когда после обеда
Коробка была больше двух предыдущих. Эллери осторожно принес ее вниз.
— Номер пять, — сообщил он. Крейг быстро выключил радио.
Эллери поставил коробку на стол, вокруг которого собрались остальные, и снял обертку, под которой оказалась обычная белая коробка. Внутри лежал какой-то предмет, завернутый в красную папиросную бумагу, а на нем — белая карточка с отпечатанным текстом:
Ну а в пятый вечер Святок
Шлет любовь твоя в подарок
Гипсовую р у к у
(Не понял смысл трюка?)
С черной на л а д о н и меткой.
(Ты не испугался, детка?)
Сняв папиросную бумагу, Эллери увидел гипсовую кисть руки, выглядевшую костлявой и истощенной, со слегка согнутыми четырьмя пальцами и оттопыренным большим пальцем, словно протянутую в мольбе или подчинении. На белой ладони отправитель нарисовал крестик черным мягким карандашом.
— На сей раз ясно, что он имеет в виду, не так ли? — Усмехнувшись, Джон повернулся к бару.
— По-вашему, это слепок с чьей-то руки, Расти? — спросил Эллери.
— Нет. — Расти с беспокойством смотрела на Джона. — Мне это кажется больше похожим на модель, которую используют в классах изобразительного искусства для изучения анатомии. Такие вещи можно купить в любой лавке художественных товаров.
— Крестик означает метку, — пробормотал Артур Крейг. — Но почему рука?
— Хиромантия! — внезапно заявила миссис Браун. — Ладонь... линия жизни... крест, обрывающий ее...
— Может быть, мне перерезать себе горло и тем самым разрядить напряжение? — осведомился Джон с тем же странным смешком.
— Думаю, мы можем обойтись без дурных шуток, Джон, — сердито сказал его бородатый опекун. — Мистер Квин, для вас в этом подарке больше смысла, чем в других?
— Ни капельки. — Эллери перевернул карточку. — Здесь еще один рисунок карандашом.
Ссылка на иллюстрацию: http://oldmaglib.com/book/q/Queen_Ellery__The_Finishing_Stroke_pic3.jpg
— Напоминает кисть скелета, — пробормотал Эллери. — И дополненная крестиком — полагаю, на случай, если Джон не умеет читать. Это настолько безумно, что действительно пугает.
Он бросил карточку на стол и отвернулся. Остальные один за другим возвращались на свои места. Никто, даже доктор Дарк, не пытался включить радио.
— Джон... — начала Расти.
— Что?
— Дорогой, ведь ты не принимаешь это всерьез?
— Конечно нет, — ответил Джон. — Я ведь вырос на угрозах смерти. Они не значат для меня ровным счетом ничего, милая Расти Браун. Я ем их на завтрак, давлюсь ими за обедом и перевариваю за ужином. Они отскакивают от меня, девочка, как от стенки горох. Принимать их всерьез? — Внезапно он взорвался. — А что, по-твоему, я должен делать, Расти? Умереть смеясь?