Последний удар
Шрифт:
Эллери поднял пакет. Отшвырнув в сторону знакомую открытку с Санта-Клаусом и словами «Джону Себастьяну», он сорвал обертку с белой коробки. Внутри лежал предмет, завернутый в красную папиросную бумагу, а на нем маленькая белая карточка с очередным отпечатанным на машинке стишком:
Ну а в третий вечер Святок
Шлет любовь твоя в подарок
Г в о з д ь железный и погнутый —
Крышу прикрепит в минуту.
В папиросной бумаге действительно оказался обычный железный гвоздь, согнутый в форме крюка.
Эллери подошел к дубовому шкафчику,
— Вот, — процедил он сквозь зубы. — Два маленьких металлических глазка для гвоздя, который надежно прикрепляет крышу к верхнему этажу. Помню, меня заинтересовало их предназначение. Теперь мы это знаем.
— Знаем что, мистер Квин? — простодушно осведомился мистер Гардинер. — Мне это не говорит ровным счетом ничего.
Фанатичные зеленые глаза Оливетт Браун торжествующе сверкнули.
— Железо! — воскликнула она. — Никто из вас не мог этого знать, в том числе вы, мистер Гардинер...
— Оливетт... — начал старый джентльмен.
— Особенно вы. Но я изучала эти вещи. О, я понимаю, что это делает меня плохой христианкой, мистер Гардинер, но некоторые из этих знаний были уже древними, когда наш Господь ходил по земле. Вам известно, что железо способно отгонять злых духов?
— Тогда почему, Оливетт, — мягко спросил мистер Гардинер, — во всей литературе о ведьмах и колдунах, которая попадалась мне на глаза, злые духи постоянно используют сосуды из железа для приготовления своего зелья?
— Слушайте, слушайте! — произнес Дэн З. Фримен.
— Пожалуйста, мама! — взмолилась Расти.
Миссис Браун, удерживаемая внутренней дисциплиной от атаки на своего бывшего пастыря, повернулась к злополучному издателю.
— Я знаю вашу породу, мистер Фримен! Все опровергаете пункт за пунктом!
— Но, дорогая миссис Браун, — запротестовал Фримен, — я не...
— Тогда почему железо защищает от привидений? Или вы этого не знаете?
— Откровенно говоря, нет. — Фримен был явно расстроен тем, что оказался в самом фокусе конфликта. — Но в таком случае мне непонятно, почему все привидения в европейских замках, о которых я слышал, проводят ночи, волоча за собой тяжелые цепи.
— Можете смеяться сколько душе угодно, мистер Фримен! — Шея Оливетт напряглась от гнева. — Но уверяю вас, что с давних времен, когда у эпилептиков бывали припадки, люди втыкали в землю железный гвоздь, чтобы пригвоздить демона! Что вы об этом думаете?
— К этому следует привлечь внимание Американской медицинской ассоциации, — серьезно произнес доктор Сэм Дарк.
— О! — Оливетт Браун выбежала из комнаты.
Расти помчалась за ней.
— Прошу прощения, — сказал толстый врач, — но я не могу поверить, что она воспринимает всерьез хотя бы половину того вздора, который слетает у нее с языка.
Поднявшись и покачав головой, мистер Гардинер поспешил за матерью и дочерью.
— Оборотная сторона карточки снова пуста, — сообщил Эллери, как будто его не прерывали.
Ночью Эллери добавил в своем дневнике к отчету о происходящих событиях краткий абзац о минувшем дне:
«Шесть подарков из двенадцати представляют собой шесть абсолютно разных предметов: вол, домик, верблюд, дверь, окно, гвоздь. Внешне это кажется идиотизмом или
Глава 6
Четвертый вечер: суббота, 28 декабря 1929 года
В которой у мистера Себастьяна развивается загадочная потеря памяти, лейтенант Луриа пытается хитрить, а мистер Квин вновь оказывается одураченным
За завтраком Мариус выглядел мрачным. Он ел молча и не принимал участия в происходящих за столом дебатах.
Тему затронул доктор Сэм Дарк, объявив, что во второй половине дня хочет воспользоваться радио — армейцы играют против Стэнфорда в Пало-Альто и матч транслируют Си-би-эс и Эн-би-си начиная с без четверти пять по восточному времени. Естественно, это привело к дискуссии о Рыжем Крисе Кэгле, великом американском полузащитнике из команды «Кадетов», для которого матч с «Кардиналами» станет последней колледжской игрой. Приведет ли сей факт к подвигам на футбольном поле, необычным даже для него? Это стало предметом спора, в котором доктор Дарк занял антикэгловскую позицию, а мистер Гардинер, Роланд Пейн, Артур Крейг и, против своего желания, Эллери придерживались романтической точки зрения.
Приводились ссылки на различные источники, включая сокрушительную статистику поражений армейцев непобедимой командой «Нотр-Дам» во главе с Кнутом Рокне. На этот удар, нанесенный добрым доктором, мистер Гардинер ответил, что счет семь-ноль еще не конец света.
— Да, но что делал Кэгл? — возразил доктор. — Ничего, кроме паса, который перехватил Джек Элдер, пробежав девяносто восемь ярдов ради единственного тачдауна за всю игру!
Этот выпад мистер Пейн заклеймил как argumentum ad hominem [42] , признав, однако, что мистер Кэгл не так хорош, как был в 1928 году...
42
Аргумент, атакующий личность оппонента, а не отвечающий на его доводы (лат.).
Во время спора Мариус работал челюстями, не отрывая взгляда от тарелки.
Напротив, Джон Себастьян казался полностью оправившимся — он был весел, хотя и немного рассеян, игнорируя отдельные намеки на вчерашние события. Он подстрекал спорщиков, принимая то одну, то другую сторону в зависимости от того, где его участие придавало больше остроты. Расти смотрела на него странным взглядом, похожим на тот, который Валентина вскоре устремила на Мариуса.
Отказавшись от второй чашки кофе, молодой музыкант встал, извинился и вышел из столовой. Вэл Уоррен сразу же последовала за ним, но через минуту вернулась, села на свой стул и продолжила завтрак. Вскоре появился и Мариус.
— Джон... — Казалось, слова даются ему с трудом. — Могу я поговорить с тобой и Расти?
Джон выглядел удивленным.
— Конечно. Надеюсь, вы нас извините?
Они последовали за Мариусом в гостиную.
— Давно пора, — фыркнула Оливетт Браун. — Хотя ему понадобился кое-кто, чтобы убедить извиниться за вчерашнее отвратительное поведение.
— Еще кофе, миссис Браун? — предложил Крейг.
Валентина сидела молча.
Через пять минут Мариус вернулся один. Его смуглое лицо выражало крайнее изумление.