Последний вервольф
Шрифт:
Дальше — война и ее рутинные ужасы. Конечности валяются вокруг, словно части непомерно большой куклы. Потери. Подслушанное: «Он не такой, как все».
Шли годы, а его либидо по-прежнему словно принадлежало семнадцатилетнему юнцу. Журналы «для взрослых», припрятанные за банками в сарае, богохульная эрекция, случившаяся, пока у него на коленях возились внуки. Даже толстая обвисшая задница Нелл вызывала желание — и это спустя годы, которые они вместе смололи на мельнице жизни. Если Бог чем-то недоволен, то может проваливать. Он слишком многое перевидал. Голову Джона, которая катилась, разбрызгивая кровь, по траншее; личинок, которые копошились в том месте, где у Штерна должны были быть пальцы ног…
Я оставил
Добравшись до «кузницы Вейланда», я остановился и осмотрелся. До рассвета оставался час. По правде говоря, не лучшее время, чтобы глазеть по сторонам. Примерно в миле, за цепочкой редких деревьев, виднелась ферма (и по совместительству — мой временный дом). Я стоял на возвышенности, круглый год овеваемой всеми ветрами Вальгаллы. Деревья здесь почти не росли, трава была тонкой. Чтобы скрыть ферму с глаз, потребовалась бы абсолютная темнота, по меньшей мере — густые сумерки. Здешние камни пробуждали что-то смутное, доисторическое. Воздух вибрировал от человеческого зловония с примесью первобытной силы. Неподалеку была припаркована «Кортина».
На шкуре выступила испарина. Останки последней жертвы обрели во мне последнее пристанище.
У входа в курган — заполненный темнотой провал между вертикальными валунами песчаника — двое мужчин были всецело поглощены каким-то предметом, который я не мог рассмотреть. Третий вглядывался в дорогу за деревьями.
— Терри, мне нужен фонарь, — прошипел он. — Тут темно, как у негра в заднице.
Расстановка сил была очевидна. Терри — тридцатилетний лоб, по меньшей мере лет на десять старше остальных — был главным. В руке он держал фонарь. Луч качнулся, на мгновение осветив того, который стоял на стреме, — по-мальчишески смазливое лицо с маленькими глазами, светлые волосы, ладонь инстинктивно вскинута к глазам. Затем фонарь с обидным равнодушием скользнул назад.
— Тупица, — пробормотал второй сообщник. — Ему, поди, нравится.
— Вытащи его, — приказал Терри. — Давай, Фидо, пора на прогулку.
— Пошевеливайся, ты!
— Он… Дай руку, Дез.
Между Терри и Дезом показалась их жертва — худощавый молодой человек с длинными вьющимися волосами, высоким лбом, тонкими запястьями и лодыжками. Ему связали руки и заткнули рот кляпом. Парень был практически голым, если не считать рубашки, которая с грехом пополам держалась у него на плечах, и одного черного носка. Он лежал на спине, по-видимому, в сознании, но был избит до такой степени, что даже не пытался подтянуть колени к животу — рефлекс, работающий на защиту наиболее уязвимых органов.
— Давайте уже, — снова прошипел третий. — Гребаный рассвет скоро.
— То он жалуется, что темно, как у негра в заднице, — сказал Терри, — то рассвет ему не угодил.
— Джорджи, заткнись, а? — произнес Дез. Он отхлебнул из бутылки с «Хейгом» и передал ее Терри. Тот сделал небольшой глоток, затем совершил издевательское возлияние на голову связанному парню — и тут же впечатал кулак ему в лицо. Словно переключатель щелкнул — и Дез обрушил на жертву по меньшей мере полдюжину ударов, целя в живот и ребра. По-видимому, такова была его натура: если Терри выпивал пинту, Дез выпивал шесть, но и этого ему было мало.
Парень на земле издал странный животный звук — скорее не вопль протеста, а стон отчаяния. Дез плюнул на него. В этот момент на его лице проступила почти сердечная улыбка — но через пару секунд бесследно исчезла. Терри сунул руку в карман и вытащил нож с зазубренным лезвием сантиметров пятнадцать в длину.
— Ладно, — произнес он тоном главы семейства в конце воскресного обеда. —
Возможно, это странно звучит из моих уст. Возможно, в садизме и есть своеобразная красота, но это нелепое зверство было отвратительным. Души Деза и Джорджи были, по меньшей мере, смягчены сентиментальными пустяками вроде братства голубых воротничков, Королевы, семьи, матери и этого островка, осененного скипетром. Во время Чемпионата эти два достойных джентльмена срывали бы голоса на трибуне, размахивая флагами и проливая слезы. В отличие от них, Терри представлял серьезную опасность, но ему недоставало мужества и проницательности, которые и являются перекидными мостами между человеком и ему подобными. Воображение Терри было зациклено на нем самом. На какую-то долю секунды у меня в голове пронеслось видение, как он сидит на толчке, лицо расслаблено, мысли блуждают в только ему ведомых далях… Я мотнул головой и побежал.
Скорость. Скорость, недоступная их пониманию. Джорджи отправился к праотцам прежде, чем остальные успели что-нибудь сообразить. Я вырвал ему горло — что, впрочем, было излишне, так как за секунду до этого раздался отчетливый хруст ломающейся шеи. Когда я настиг Терри и Деза, кровавые ошметки еще болтались у меня в лапе. Слова здесь ни к чему. Я просто прекратил действие очень плохого спектакля. Дез кинулся прочь. Терри медленно осел с раскрытым ртом, а потом предпринял неуклюжую попытку подняться на ватные ноги. Дезу хватило одного укуса в брюшину. Я проглотил свежее мясо. Перед глазами встала картина: булыжная мостовая, угол улицы, симпатичная блондинка со сморщенным от рыданий лицом — но я прогнал видение. Я уже был сыт. Пожирая людей, пожираешь и их жизни.
Терри оглядывался с видом человека, который не может понять, что происходит, даже после того, как все подпрыгнули и хором закричали: «Сюрприз!». Он заговорил лишь когда я подошел, оставляя за собой цепочку теплых дезовых кишок.
— Пожалуйста. Пожалуйста…
Вскоре было покончено и с ним.
Харли, их жертва, отполз на несколько футов и остановился. Я присел на корточки рядом. Он настолько отупел от ужаса, что казался спокойным. Я как можно бережнее вынул кляп и приложил к его губам свой ужасающий палец — не волчий и не человеческий. Тсс. Он то ли кивнул, то ли дернулся в конвульсиях. В любом случае, больше он не издал ни звука. Я отыскал у входа в курган брюки и принес ему. Все его лицо превратилось в сплошной синяк. Левый глаз заплыл и не открывался. Правый он скосил, пытаясь меня рассмотреть.
Пока я его развязывал, он напряженно следил за моими руками. Три сломанных пальца превратили обычный процесс надевания штанов в адский труд, но я не рискнул предложить ему помощь. Парень и так был на грани. Я отошел на пару футов и снова присел на корточки. До меня с опозданием дошло, что я не продумал план действий после освобождения моего пленника. Попытайся он сбежать, или уйти, или уползти, я бы не стал препятствовать, даже если бы это значило немедленно выдать свое местонахождение (этой ночью я работал так грязно, что не удивился бы, получив пулю прямо на пороге дома). Но парень не оправдал моих ожиданий. Он невероятным усилием поднялся на ноги, сделал три или четыре шага — и рухнул в обморок.
Судя по небу, до рассвета оставалось не более получаса. Если подумать, я не так уж сильно наследил. Я быстро подобрал тела и спрятал в «Кортину». Из веточки, обернутой рукавом Деза и смоченной в бензине, получился отличный фитиль. По счастливой случайности в кармане Терри нашлась зажигалка «Ронсон» из нержавеющей стали.
Я поднял бесчувственного Харли, взвалил на плечо, поджег рукав и побежал.
5
Дальнейшее, как говорится, уже история.