Последний ветер

Мышкин Евгений

В голове у Тотля зашумело. Он понял, что он сейчас заснет. Мать продолжала что-то говорить, но он слышал её очень плохо. Она, видя, что Тотль роняет голову на стол, взяла её руками, встряхнула из стороны в сторону, и, возможно, она кричала: иногда сама природа одаряет нас такими красками, которые скрывают нас лучше всякой маскировки!

Тотль падал в темное ничего. Пустота. Никаких снов. Никаких кошмаров. Только голос. Голос, повторяющий одну и ту же фразу.

Он проснулся ночью на куче еловых веток. На низком небе висели две больших луны. Он так и не понял, было ли это сном, или явью. И только слова, они всплыли

сами. Он вспомнил их. Вспомнил, как вкус ягодного пирога.

Глава 11

ГЛАВА 11

Тотль за все прошедшие с момента рождения девочки, месяцы так и не понял, была ли его встреча с Матерью на самом деле, либо это очередной дурной сон. К тому, что это всё-таки произошло, его склонял факт слишком ярких впечатлений по пробуждении, и загадочная фраза, намертво отпечатавшаяся в голове. Первое время он и вовсе не придавал ей значения. Затем она застряла где-то в подкорке и приводила к себе течение всех его мыслей. В конце концов, в одну из тихих бесчисленных ночей, когда он развел огонь и пристально вглядывался в безоблачное и бескрайнее небо, к нему снизошло некое подобие отгадки. Тотль вглядывался в море звёзд, и мысль привела его к тому, что за все эти тысячи и миллионы тысяч лет, отражение далеких небесных тел осталось почти таким же. Холодные, и, наверняка, необитаемые звёзды бесстрастно наблюдали за ним со своих мест, не думая ни гаснуть, ни менять месторасположения. Даже полоса млечного пути всё там же. Некоторые племена верили, что это Праматерь разлила в небе своё молоко. Равно как и невидимое в этих краях сияние...

Стоп!

Полярное сияние! Вот что имела в виду Мать, когда говорила про яркие краски! Выходит, даже если такие как он, перестают "закрываться" от остальных в зоне Аврорального пояса, то из-за частиц солнечного ветра, они становятся невидимыми. Теория весьма привлекательная, но, к сожалению, никем не подтверждённая. Тотль подумал о том, что при отсутствии обстоятельного выбора, есть шанс, что это сработает с девочкой. К тому же, время у него ещё было.

По крайней мере, так он считал.

Он несколько месяцев шел на юго-восток, пока не дошел до горных хребтов, тянущихся на многие лиги. Пустынные, с редкими островками деревьев, они только казались безжизненными.

Пару раз он натыкался на людей, но первой встречи он сознательно избежал, дабы не тревожить их, или не привести по своему следу безумного братца. Следующей встречи он не избежал.

Это племя было не очень многочисленным и мазало кожу красной глиной. А ещё занималось каннибализмом. Тотль обнаружил пару жертвенников, представлявших собой треугольные конструкции из толстых сухих ветвей. Связанные меж собой, они мерно раскачивались на веревках, подвешенных к двум мёртвым деревьям. Внутри треугольников ветки были сплетены в круг. И кости. Берцовые кости, позвоночники, рёбра и черепа при малейшем дуновении ветра, начинали перестукиваться, издавая жуткие мелодии. Сквозь глазницы черепов и выдолбленные дыры в костях проходил ветер, передавая этой симфонии приглушенные крики жертв этого жуткого места.

Тотль прикоснулся рукой к одному из этих отталкивающих тотемов, ставшему бурым от невероятного количества впитанной крови, и видения произошедшего, всецело заполонили его разум. Огонь, дым, крики и страх. Люди, попавшие сюда случайно, либо согнанные как скот. Ритуалы, пляски, оргии в крови и отрезанных частях человеческих тел. Смех дикарей-каннибалов и предсмертные крики жертв, поедаемых заживо. И поклонения жуткому богу. Богу человекоеду. Богу, предпочитавшему сердца всем остальным деликатесам. Огромная черная тень с глазами цвета палой листвы. И тень эта - живая. И чем дольше Тотль вглядывался в произошедшее, тем больше становилась тень этого

существа. И теперь оно уже смотрело Тотлю в глаза. Оно открыло пасть, и облизало огромные белые зубы своим красным языком...

Тотль отдёрнул руку и вернулся в реальность. Шорохи, мельтешения теней и резкий удар в затылок. Он обернулся и увидел человека, в руках которого была зажата костяная дубина, примотанная к короткому деревянному древку. От удара кость треснула и Тотль увидел недоумение в глазах этого маленького человека. Пользуясь секундным замешательством, Тотль одним резким движением отобрал оружие, перехватил поудобнее, и с размаху ударил человека прямо в висок. Кость настолько глубоко вошла в череп, что почти смяла его, деформировав лицо до неузнаваемости.

Остальная часть охотничей группы пряталась, но Тотль отчётливо чувствовал их. Трое дикарей, с примитивным лексиконом, отчаянно силились понять, как "дикое мясо" смог убить их "Н'ха" - охотника-жреца. Тотль с отвратительным чавкающим звуком вынул дубину, и громко сказал им на их языке, что теперь они - его добыча.

Двое моментально выскочили из зарослей колючего кустарника, и бросились на него с костяными ножами. Тотль резко ушел в сторону, выкрутился и ударил одного из нападавших в то место, где позвоночник соединялся с черепом. Тот моментально обмяк и упал замертво. Второй в это время перегруппировался и ударил Тотля ножом в грудь. Нож вошел неглубоко, почти не причинив боли. Тотль схватил руку, сжимавшую нож, сдавил её до хруста, вывернул и резко дёрнул на себя. Переломанная в трех местах рука безвольно повисла. Затем он ухватил горло дикаря и большим пальцем надавил на адамово яблоко. Хруст, отчаянные попытки сглатывания, и смерть через несколько секунд.

Третий охотник, самый молодой из группы пытался скрыться бегством. Тотль вынул из груди нож, прикинул его в ладони и с силой метнул его в убегавшего. Нож, не предназначенный и не сбалансированный для метания, вошел в землю всего в паре дюймов от охотника. Второй нож, отправленный вдогонку, вошел прямо в заднюю часть колена, отчего дикарь как подкошенный рухнул лицом в пыль.

Он встал, и бормоча проклятия на своём примитивном языке, пытался уйти, волоча негнущуюся ногу за собой. Тотль неспешно подошел к нему, и ударом дубины переломал ему второе колено. В этот раз дикарь закричал.

– Что, не нравится, когда добыча начинает охоту на тебя самого?
– Тотль возвышался над лежащим и стонущим человеком.
– Проклятый настолько давно завладел вашими умами, что теперь вы даже не представляете себе самой возможности другого бога. Впрочем, если до этого момента он Вас оберегал, то сегодня мне придется загнать его обратно в его тёмную пещеру.

– Он съест твоё сердце!
– сквозь зубы процедил охотник.

– Моё сердце ему не нужно...

Охотник хотел сказать что-то ещё, но Тотль вогнал нож ему в горло.

Тотль понимал, КОМУ поклоняется это племя, и КОГО он может лишить жертв и части силы. Правда, для этого он должен убить всех этих людей. Не самое хорошее деяние в его жизни. Тотль встал на колени и произнёс:

– Праматерь! Прости меня, ибо я собираюсь убить твоих детей. Они делали отвратительные вещи. Я не вправе их судить, но я сделаю это для того, чтобы защитить жизнь той, которая способна закончить всё это.

Тотль встал и направился в густую вязовую рощу, в которой обитала остальная часть каннибалов. Когда он вошел в это подобие поселка, с хижинами, выставленными концентрическими кругами, только человеческие кости, связанные в огромный хтонический алтарь, сросшийся с огромным мёртвым деревом, могли навести на мысль, что здесь что-то не так. В целом эти люди были заняты своими обычными делами. Женщины заняты стиркой и приготовлением еды в огромных глиняных горшках. Дети заняты своими играми. Мужчины - приготовлениями к охоте.