Последний воин. Книга надежды
Шрифт:
— Варвара, девочка, — протянул он капризно, — ну что же это, понадобилось гонца за тобой посылать? Ты не заблудилась?
Говоря, он с любопытством, вытянув голову из подушек, разглядывал Пашуту, словно не живой человек перед ним появился, а призрак.
Витя и Варя разделись в прихожей, а Пашута ввалился в комнату прямо в ватнике, раздеться не пожелал, многозначительно похлопав себя по карманам. Варя упала в кресло, вытянув длинные ноги в джинсах, соблазнительно обозначилась под шерстяной кофточкой
— Ой, Дмитрий Иванович, дорого-о-ой, там такая толчея-а, чуть не затоптали бедную девочку.
Витя аккуратно присел на стул, огладил туловище, точно проверяя, всё ли у него на месте.
— Как же тут быстро обернуться, женишка вон привела. Прямо к нам его привела, Дмитрий Иваныч, прямо к дому. Видать, не случайный для неё человек.
— Ты так полагаешь?
— Да так выходит. По виду придурок деревенский, а поди разбери. В гости напросился. Пашей назвался.
Пашута — не стоять же вечно столбом — опустился на низенький, без спинки, стульчик рядом с Варей,
— Жених с рынка как от бога посланец, — нравоучительно заметил Дмитрий Иванович. — И чем же ты, голубчик Паша, торгуешь? Каким продуктом?
Обратившись к Пашуте, смотрел не на него, а на Варю. У него была такая манера — отворачиваться от того, с кем говорил.
— Меня в гости вот он пригласил, Виктор, а так бы я разве посмел.
— А чего ты, голубчик, за нашей Варей увязался?
— Так мы же знакомы. Ещё с Риги. Увидел её на рынке, обрадовался. Чужой город — а тут…
— В Риге? В Риге познакомились? — Дмитрий Иванович вскинулся, загулял желваками сухого лица, и Пашута понял, что задел опасную струну, которую трогать не следовало.
— Что вы говорите, Павел Данилович, — возмутилась Варя. — Какое знакомство? Ко мне хулиганы приставали, а он меня проводил. Вот и всё знакомство.
— Надо же, — задумался вслух Дмитрий Иванович. — Вечный провожатый… И всё как бы случайно. Надо же…
— Вот-вот, — поддакнул Витя обрадованно. — Ну, Варька, погоди, допрыгаешься, сикуха!
Девушка, резко перевернувшись в кресле, выпалила звонко:
— Ты что, ты что мне клеишь, плясун?!
— Погодите вы оба, — Дмитрий Иванович окончательно взбодрился, — погодите лаяться. Чтo человек про нас подумает… Да чего же мы такую интересную беседу насухую ведём. Эй, капитан! Ходи сюда! — гаркнул с неожиданной для его щуплой грудки силой. На зов явился высокий, крутоплечий детина в легкомысленном розовом фартучке. «Ого! — подумал Пашута. — Да у них тут целый отряд». У детины было лицо младенца, розовое, гладкое, с пуговичками невинных голубеньких глазок, которыми он преданно уставился на Дмитрия Ивановича, остальных в комнате будто и не заметив.
— Скоро обед поспеет, шеф. Супец отменный получается.
— Ты, Жорик,
— Варька, что ли, привела? — почему-то сразу догадался Жорик-капитан.
— Кто бы ни привёл, надо угощать, никуда не денешься. Законы гостеприимства для русского человека превыше всего.
Парень смешливо глянул на поникшую Варвару, на Пашуту, бросил: «Счас нарисуем», — и скрылся за дверью.
— Наш Жора, — объяснил Пашуте Дмитрий Иванович, — на все руки мастер. Я его на улице подобрал, сиротку. Обогрел, выпестовал, гляди, какой гарный хлопец образовался, хоть в кино сымай. Верно?.. Жора очень денежки любит, а потому беззащитный, как дитя. Я ему немного денежек дал, просто так, от избытка, он и засветился, взыграл нутром. Теперь я ему вроде отца родного… А ты денежки любишь, Паша?
— Любит, — ответил за Пашуту Виктор. — Но зарплата у них небольшая. Сколько он зарабатывает, а, Варь? У него какое звание, у мента твоего?
Варвара, взвизгнув, метнулась к обидчику:
— Заткнись, кобель поганый! Глаза вырву!
Её угроза всех позабавила. Дмитрий Иванович, по виду невзрачный, привстал, как-то ловко дотянулся до неё длинной рукой, прихватил и умело спихнул обратно в кресло.
— Варенька, девочка, как ты себя неприлично показываешь при чужом человеке. Ая-яй, стыдно! И ты, Витюша, к ней зря не цепляйся. Виновата — ответит. Но надо же разобраться.
— В чём разбираться, Дмитрий? Тебе подонок лапшу на уши вешает, а ты веришь? Мужик это, обыкновенный мужик. Сало я у него купила.
— Не купила! — обиделся Пашута. — Я подарил.
— Молчи ты, чокнутый!
Пашута видел, что она его и себя пытается защитить от опасности, но грубые слова, срывавшиеся с её губ, коробили его. В нём злость постепенно набухала, и он радовался ей, как старинной подруге, ибо редко в последние годы злился, а это всё же напоминало о молодых, безрассудных днях.
Жора принёс на подносе всё, что потребно для хорошего разговора: бутылку водки, тарелочки с копчёной колбасой, с сыром, с солёными грибками. Придирчиво оглядел столик и обернулся к Дмитрию Ивановичу, ожидая сигнала.
— Молодец, — похвалил тот. — Плесни и себе, ничего. Раз такой случай.
Себе Жора нацедил не в рюмку, а в гранёный стакан.
— Ну что ж, со знакомством, граждане, — пригласил Дмитрий Иванович и деликатно пригубил рюмочку. Жора пил стоя, причмокивая и наслаждаясь каждым глотком. Он, похоже, не только денежки любил, но и водочку. Варя опрокинула рюмку по-мужски, залпом.
— И какие же у тебя, голубчик Паша, планы касательно нашей Вареньки, если не секрет? — благодушно поинтересовался Дмитрий Иванович, нанизывая на вилку грибок.