Последний вздох

Кейн Рейчел

— Потому что она мертва? Не называй меня «дорогой», или «детка», или «милый», или «шоколадной зефиринкой», или любыми другими фразочками, применяемыми к спятившим, потому что я не выдумываю! — на это раз Шейн кричал. — Она остановила меня… — Он помолчал, перефразировал и сказал, — Она опрокинула этого проклятого желтого кота в своей комнате. Я попросил ее сделать это, и она сделала.

— Может, тебе нужно отдохнуть, — сказал Майкл.

— Может, тебе стоит перестать обращаться со мной, словно у меня повреждение мозга!

Послушай, хотя бы просто доверься мне. Ты знаешь, насколько мне противно говорить это, но Мирнин был прав. Дом спас ее… просто она не так сильна, как был ты, или связь не налажена, или еще что. Я знаю, что она здесь.

Майкл смотрел на него, нахмурив брови, и когда Ева попыталась что-то сказать, он протянул руку и остановил ее, накрыв ее руку своей. — Подожди, — сказал он. — В какое время это было?

— Я могу слышать ее прямо сейчас, чувак.

— Когда ты ее увидел? Когда она перевернула кота?

Шейн задумался на минуту, потом сказал, — Закат. Около того. В ее комнате уже было темно.

— Закат, — повторил Майкл. — Ты уверен?

Шейн пожал плечами. — Я не посмотрел на часы, но да, я так думаю.

— Что? — Спросила Ева. Она опустилась в одно из выцветших кресел гостиной и уставилась на него со смесью страха и надежды. — В чем дело?

— Я обретал физическую форму на закате, — сказал Майкл. — Может быть… если он прав… именно тогда Клер сможет показаться. Хоть немного. Шейн, ты уверен…

— Если ты снова спросишь меня, не выдумал ли я всё это, я тебе врежу, Ходячий Мертвец.

Майкл поднял брови и бросил взгляд на Еву. — Он не кажется безумным.

— …нее, — пояснила она, — безумНЕЕ. Похоже, он вернулся в нормальное состояние, которое является базовым сумасшествием.

— И это говорит девушка, носящая официальный готический траур, — сказал Шейн. — Нет, серьезно, кто покупает черную кружевную вуаль? Ты держишь ее для особых случаев, вроде выпускного вечера и детских дней рождений?

Клер ощутила нарастающий смех. Это… это было то, чего она хотела. Жизнь. Нормальная жизнь, даже если она была связана не так, как была раньше.

Это будет следом. Я верну всё это. Я должна всё это вернуть.

Ева отбросила назад прозрачную вуаль, покрывавшую ее лицо. — Прошу прощения, но моя лучшая подруга только что умерла, прямо здесь, в нашем доме! А ты смеешься надо мной?

— Она не умерла, Ева. И это — наиболее смехотворная дань моде, даже для тебя.

Майкл не отвлекался, поняла Клер. Он так и смотрел на Шейна, и даже если он и поверил, он все еще волновался. — Ты сказал, она тебя остановила. Что ты собирался сделать?

Язык тела Шейна изменился. Его расправленный плечи немного сгорбились, словно он защищался от нападения. — Ничего.

Майкл знал, Клер видела это. Он знал Шейна давно, он видел его разбитым задолго до того, как Клер повстречала его. Он был там, когда Шейна вытащили из его горящего

дома, когда он звал свою сестру.

Если кто и мог догадаться о том, что готов был совершить Шейн, то это был Майкл, и по выражению его лица, Шейн тоже это знал.

— Ты ведь не собираешься делать «ничего» снова? — Спросил Майкл. — Потому что, если такое случится, приди и поговори со мной. Пожалуйста.

Шейн кивнул, один короткий кивок.

— Что? — Спросила Ева озадаченно.

Шейн быстро сменить тему. — Клер? Послушай, ты можешь попытаться еще раз? Может, тебе удастся издать какой-нибудь звук. Что угодно.

Была почти полночь, и Клер становилось плохо от попыток, но она снова сосредоточилась, и надавила на пыльную вазу, стоящую на еще более пыльном столике.

Она задрожала, совсем чуть-чуть.

Но достаточно, чтобы издать мягкий скребущий звук.

Ева вскрикнула и подскочила с кресла, уставившись на вазу, поскольку была ближе всех к ней. — Ты это слышал? — спросила она. Она взяла вазу и поставила ее обратно. — Она двигалась. Я слышала!

— Ева, остынь, — сказал Майкл. — Если она и переместила вазу, то не намного. Если это лучшее, что она может сделать, даже ночью, то это означает, что она очень слаба.

— И? — спросил Шейн. Он сделал шаг вперед. — Что?

Майкл покачал головой. Он поднял вазу, провел пальцем по пыльной поверхности, и поставил ее обратно. — Клер, если ты меня слышишь, сделай это снова. Попытайся.

Она сосредоточилась так сильно, что казалось, будто она могла свернуться в маленькую белую точку, подобно умирающей звезде, и ваза вздрогнула и закачалась. Это было не так много, но этого было достаточно.

Майкл остановил ее и улыбнулся. Настоящей, теплой улыбкой облегчения. Он закрыл глаза на несколько секунд, затем открыл их и сказал, — Спасибо.

— Я была права, не так ли? — Ева взвизгнула и подпрыгнула, размахивая руками в воздухе, как чирлидерша. Черная траурная вуаль развевалась в воздухе за ее спиной, словно облако. — Да! Да! Да!

— Прости, ты была права? Я кричу на вас обоих уже полчаса, в то время как вы смотрели на меня грустными глазками и давали советы! — крикнул Шейн в ответ, но теперь он улыбался. Он ринулся к Майклу и крепко его обнял, потом Еву, поймав ее в воздухе, когда она визжала от восторга. Он закружил ее. — Она здесь. Она действительно здесь!

Клер хотелось рухнуть на диван, но, будучи бестелесной, рухнуть можно было только в теории. Она устроилась на краешке, но быстро отодвинулась, когда Шейн с облегчением упал на подушки. Он закрыл лицо руками на мгновение. Когда он снова поднял голову, его глаза блестели от слез. — Она здесь, — сказал он снова, уже более спокойно. — Господи, спасибо тебе.

— Клер? Сделать это снова, с вазой, — сказала Ева. Она упала на колени, и пристально смотрела на нее. — Давай же!