Последний вздох
Шрифт:
Позже мне сказали, что парень Дэйзи спутался с плохими людьми, и именно поэтому её похитили.
А меня? Потому что у меня был её телефон и красивый рот.
Нас доставили на частный самолет, где меня изнасиловал уродливый мужчина. Юрий. Я недолго боролась с ним, но наркотики ввели меня в ступор. Полагаю, его не волнует, сопротивляется девушка или нет.
Это всё, что я помню. Через два дня я вышла из наркотического опьянения и поняла, что всё еще под контролем Юрия. В маленькой комнате номера гостиницы я была с Юрием и одним из его друзей, который
Я ненавидела себя за то, что позволяла ему делать с собой такие ужасные вещи. Я не была девственницей, но такого сексуального опыта у меня не было. Кроме моего парня Майка, секса у меня ни с кем не было, а теперь меня насиловали сразу двое мужчин.
Юрий так и не вернулся, а только его друг. Снова изнасиловав меня, он одел мне на голову мешок, накачал наркотиками и запихал в машину. Казалось, меня похитили ещё раз и вывезли из штатов, а этот человек украл меня у моих первоначальных похитителей. Дерьмо окружало меня.
Следующее, что я помню – как проснулась в русском борделе, прикованная к стене.
Я была в ужасе не только за себя, но и за бедную Дэйзи, которая была такой невинной и ранимой. Она неизвестно где, и скорее всего, проходит через тот же ад, что и я. Или, возможно, уже мертва.
Сначала я твердила себе, что нас кто-нибудь найдет. Ведь не может же Рэйган Портер – американская студентка колледжа штата Миннесота просто исчезнуть с лица земли и никто не будет её искать. Сейчас я уже не та девочка, чей самый большой страх – сбить оленя на ночной трассе.
Я себе говорила, что поиски меня и Дэйзи могут занять много времени. Полицейские обязаны искать двух американских девушек, которые пропали, не так ли? Мой парень Майк не бросил бы меня. Так же, как моя семья и друзья.
Так, я цеплялась за надежду.
Первую неделю в борделе я постоянно плакала и надеялась. Плакала каждый раз, когда мужчина касался меня, и каждое изнасилование было, будто впервые. Плакала каждую ночь, кусая костяшки пальцев, и пыталась заглушить свои рыдания. Я сопротивлялась каждый раз, когда меня касались, ведь если перестать бороться, это будет уже не изнасилование, да?
Однажды я перестала плакать, когда поняла две вещи.
Я поняла, что никто не придет. Ни Дэйзи. Ни Майк. Никто. Они оставили меня гнить здесь. Наконец, до меня дошло, что никто, никогда, не найдет меня.
А еще я поняла, за что платят мужчины, трахающие меня. Им нравилось, когда я плакала и сопротивлялась. Они тащились от этого так же, как от собственного члена внутри меня.
После этого я научилась скрывать свои эмоции, мысленно закрываясь от того, что происходит с моим телом, и защищала свой разум. Они могут иметь мое тело сколько угодно, но это всё, что я им позволю. Я отвлекала себя, переписывая сценарии фильмов ужасов в голове. Меняла местами моих любимых актеров и переигрывала сценарии в своем сознании. Я придумала игру с алфавитом, перебирая персонажей и фильмы на разные буквы.
Делала всё, что угодно, чтобы сохранить дистанцию между собой и тем, что происходило с моим телом.
В конце концов, всё
Еще я не позволяла себе думать о мужчинах. Они были ничто для меня.
Если они хотят борьбы, я не дам им причины насладиться. Новая Рэйган не борется и даже не обращает внимания.
Правда, иногда они более жестоки. Как сейчас.
Мужчина хватает меня за волосы и тянет к моим коленям, крича матом мне в лицо. Он бьет меня по лицу, и я чувствую вкус крови.
Я хочу выцарапать ему глаза, но и он хочет этого. Хочет борьбы. Я всегда нахожусь не в самом выгодном положении, когда имею дело с такими людьми. Ведь если бороться, то в итоге, я окажусь прижатой к стене, где меня еще сильнее изнасилуют. Борьба – это не выход.
Обычно.
Мужчина наклоняется ко мне. У него некрасивое лицо, выжженное солнцем, густые брови, и он пахнет потом.
— Ты, — говорит он, запинаясь от английских слов. — Ешь мой член.
— Они не сказали тебе? — говорю я. — Я кусаюсь, — и клацаю зубами.
До этого я укусила двух мужчин, и они решили предупреждать клиентов.
— Твой проигрыш.
Мужчина некрасиво скалится, сокращая расстояние между нами. Он достает пистолет, возводит курок и подносит его к моему виску.
В ужасе воздух с шумом выходит из моих легких.
Ему нельзя быть с пистолетом здесь, а мне нельзя получить травмы от клиентов. Хотя конечно, уже слишком поздно спорить об этом.
— Сейчас страшно? — спрашивает он. — Ешь мой член. Не кусай. Я заплатил хорошие деньги.
И он сильнее вдавливает в мой висок дуло пистолета. Его рука тянет мои волосы, направляя меня вниз.
Мне всё ещё хочется жить. Слезы, которые я ненавижу, стекают по моим щекам.
— Пожалуйста, не убивайте меня.
Его улыбка становится шире, и он снова направляет мое лицо к своему обернутому в гандон члену. Я не сопротивляюсь.
***
После того как он ушел меня вырвало всем, что было в моем желудке в ведро, куда я писаю. Я сворачиваюсь калачиком на своем матрасе и плачу, глядя в стену. Это мое освобождение. Я стараюсь думать о фильмах про зомби на букву «Г», но мой разум сейчас в шоке. Пистолет у моего виска. С трудом сглатывая, я думаю о щелчке курка.
Когда я глотаю, то это напоминает мне о его вкусе – смесь пота и латекса, которая, кажется, прожигает дыру в моем сознании. И я снова мчусь к своему ведру.
Через несколько минут, как меня вырвало во второй раз, кто-то подходит к двери. Стук и дверь со скрипом открывается:
— Рэйган?
Это одна из тех, кто здесь работает. Альма. Она добра ко мне. Я сажусь прямо и убираю волосы с лица.
— Привет.
Оглядываясь с тревогой, она разглаживает свою серую униформы горничной. Женщина носит её каждый день и очень нервничает, что говорит – это всего лишь уборщица.