Последний вздох

Джен Фредерик

Я встряхиваю головой, чтобы прочистить её от ужасных воспоминаний, но они, будто стоят на краю моего сознания, ожидая подходящего момента. «Тебя они взяли, потому что ты симпатичная».

— Я... — я стараюсь придумать, о чем спросить, и хотя возмущена, но всё же у меня есть вопросы. — Как ты выбралась?

— Ник спас меня, — говорит она, и я слышу любовь в её голосе и ласковое мурчание в ответ человека поблизости. — Мы пытались найти тебя, но... — её голос дрожит.

Негодование вспыхивает в глубине меня. Я стараюсь сдержать его, но это трудно,

и поэтому молчу, чтобы не сказать, что мне жаль.

— Они кому-то продали тебя, — продолжает Дэйзи. — А эти люди преследовали Ника, поэтому нам пришлось уйти в подполье, и мы послали Дениэла найти тебя.

Дениэла, с которым я обращаюсь, как с дерьмом. Которого я использовала, и с которым я постоянно плачу. Я вновь осторожно смотрю на него.

— Он тоже киллер?

— Да, он – один из друзей Ника.

— Хорошо.

— Хорошо? У тебя нет других вопросов? — кажется, она озадачена, будто Дэйзи прокручивала этот разговор в своей голове миллионы раз, а теперь он идет не так, как она бы хотела.

— Нет, — решительно говорю я. — Всё хорошо, — и я отдаю телефон обратно Дениэлу.

Подняв бровь, он удивленно смотрит на меня, затем берет телефон, встает и говорит низким голосом:

— Дэйзи, милая, почему бы тебе не отдать трубочку обратно Николаю?

Через секунду он переходит на иностранный язык, будто выплевывая слова. Я не понимаю большинство из них, а могу расслышать только Гомес и Рэйган вперемешку, кажется, с русским. Или украинский. Я не знаю ни того, ни другого. Он специально говорит обо мне на другом языке, чтобы я не могла разобрать, о чем они говорят.

Хлопнув в ладони, я собираю их на коленях и стараюсь держаться, но во мне кипит горе после разговора с Дэйзи. Похоже, когда меня продали в бордель, она бежала обратно в Соединенные Штаты со своим парнем – тем самым, который втянул нас всех в это.

И раз они не могли жить спокойно, то послали кого-то найти меня.

Конечно, я уверена, что это не вся история. Это имело бы смысл для меня, если бы я была рационалисткой. Но больше я не рационалистка. Я – часть шоу уродов, которая пытается трахнуть мужчин, даже если они этого не хотят, и чуть что сразу плачет.

«Тебя они взяли, потому что ты симпатичная».

У меня скрючиваются пальцы, и я борюсь с желанием выцарапать себе глаза, не желая оставаться достаточно симпатичной, чтобы быть шлюхой. Хотя Дениэл так смотрит на меня после того, как я пыталась... ну, после того, что случилось утром. После всего этого, может быть, меня уже никто не захочет.

Могу поспорить, что если бы Дэйзи была продана в бордель, её бы сразу нашли. Её опасный американский парень сразу же узнал бы об этом. А мой парень Майк. Майк не пришел за мной. Никто не пришел.

Кроме Дениэла. А я так ужасно обошлась с ним.

Как будто поняв, что я думаю о нем, Дениэл поворачивается, гавкает какое-то слово в трубку и с силой закрывает телефон. Понятно, что он все еще кипит, но не хочет набрасываться на меня.

— Прости, — бормочу я хриплым голосом. — Знаю, я ненормальная.

Мужчина

раздраженно смотрит на меня и идет на кухню. Вижу, как он берет бутылку какого-то ликера и два стакана. Вернувшись в гостиную, он присаживается на другой край дивана, ставит стаканы на край стола и начинает разливать напиток.

— Рэйган, ты прошла через ад, который я даже представить себе не могу. Никто не ждет, что ты теперь будешь вести себя, как ромашка. Но мы должны стараться вместе вытащить тебя отсюда. Хорошо? Мне нужно знать, что происходит, чтобы я смог спасти наши задницы.

Понаблюдав за ним мгновение, я предполагаю, что извинений не достаточно.

— Я запаниковала тогда. Вот, почему я... пыталась соблазнить тебя. Думала, ты собираешься послать меня куда подальше, и увидела трусики, которые ты мне купил, — слезы льются из моих глаз, но я стираю их. — Прости, мне очень жаль, я не подумала. Я была просто... в отчаянии и не знала, что делать, поэтому я просто... выступила. Теперь я такая же плохая, как и мужчины в борделе.

Сопли бегут из моего носа, и я ужасно выгляжу, но не знаю, что сделать, чтобы исправить это. Я пытаюсь улучшить свое положение, но становится только хуже.

Дениэл выходит из комнаты, но через мгновение возвращается с рулоном туалетной бумаги в руках и вручает мне. Я послушно вытираю слезы и высмаркиваюсь.

— Да, — качает он головой. — Ты облажалась. Не буду врать, я больше, чем злюсь на эту ситуацию. Слушай, — он протягивает мне стакан, очевидно, спиртного, — правда в том, что я думаю, ты великолепна, хорошо? Но я не думаю членом. Я не прикоснулся бы к тебе, потому что знаю, что ты пережила. Со мной ты в безопасности. Я купил тебе такие трусики, потому что только они продавались в том магазине, где я был, а я не хотел оставлять тебя одну надолго. Мне жаль, если я так послал неправильный сигнал. Я здесь не затем, чтобы трахнуть тебя, понятно? Я здесь, чтобы спасти твою задницу.

Он берет свой напиток и поднимает бокал в качестве тоста.

— Тем не менее, это было отлично.

Неожиданная полуулыбка касается моего рта. Я смотрю на свой напиток и нюхаю его. Пахнет... странно.

— Что это?

— Местный напиток. Cachaca, — говорит он что-то похожее на ка-ша-са. — Это что-то типа рома.

— А почему мы пьем?

— Потому что я уверен, что нужно выпить после всего дерьма, что произошло сегодня утром, — говорит он, наливая себе еще. — А тебе нужно отдохнуть. Давай, до дна.

Я пожимаю плечами. Он прав. Мне действительно нужно расслабиться. Чувствую, что последние двадцать четыре часа прожила в режиме паники. Наклонив стакан, я выпиваю содержимое. Поначалу вкус напомнил мне ром, но потом, будто что-то взорвалось в моем горле. Я кашляю. Мое горло и так разодрано утренней тошнотой.

— Вау.

— Да, это что-то, — он снова наполняет мой стакан кашасой. — Теперь ты выпьешь это, и мы поговорим.

Я выпиваю еще глоток кашасы, чувствуя, как алкоголь обжигает и начинает заполнять мои конечности.