Последний языческий бог
Шрифт:
Мальчишка молча унесся по коридору, путаясь в полах слишком длинной для него сутаны.
Малан вернулся в келью и принялся ждать. Спустя какое-то время в дверь аккуратно постучали.
– Входи, Эсрапил.
Святой отец не ошибся. В помещение и, правда, проник магистр.
– Вы меня звали, святой отец?
– произнес он.
– Глупо было бы, если бы я тебя не позвал, - проговорил Малан и указал Эсрапилу на стул.
Тот воспользовался предложением святого отца и примостился на скрипнувший стул. Малан
– Рассказывай все, что видел в разуме этого язычника Антона. Ничего не таи. Борисена - этого прихлебателя Яроша, здесь нет.
Магистр погладил подбородок и степенно начал говорить:
– Понаблюдав за умственными метаниями этого существа, я пришел к выводу, что он точно видит воспоминания, а не просто фантазии больного разума.
– Почему ты так думаешь?
– Все слишком детально. Каждая мелочь соответствует реальности. Я понял это, когда узнал одно из мест, которое вспоминал язычник.
– Что же это за место?
– жадно спросил святой отец.
– Монастырь Сан-Себастьян.
– Как? Он не мог его видеть!
– воскликнул Малан, перебирая в уме детали рассказа Эртифекса.
– Этого не может быть!
– Я клянусь, что он вспоминал его. И даже скажу более. Он помнит Лобен! Не такой, как сейчас, а былой, когда электричество освещало его улицы!
– Этого не может быть, - вскочив на ноги, повторил святой отец и заметался по келье.
– О самом существовании, когда-то во множестве присутствующем в мире, электричестве, знают немногие, а уж видеть освещенный лампами накаливания Лобен… это безумие!
Ноги Малана подкосились и он упал на кровать.
Магистр Эсрапил с каким-то садистским наслаждением добил святого отца:
– Он вспоминал воздушные бои на дирижаблях, христианское восстание в Анхероне и…
Маг сделал театральную паузу, в которой послышался сдавленный хрип Малана:
– И?
– Королеву Лиру! Не ту безобразную старуху, что рисуют наши художники, дабы отвратить добрых христиан от языческих героев, а настоящую! Блестящую магиню! Красавицу с дивными чертами лица, демонизированную фанатиками…
– Прекрати, - взмолился святой отец.
– Не богохульствуй!
Магистр резко закрыл рот, понимая, что перешёл грань. Он никогда не был ревностным христианином и всегда склонялся воспринимать мир с разных точек зрения. Его пытливый ум копался в древних рукописях и манускриптах, выцеживая среди множества проповеднической лжи, капли правды. В отличие от рядовых христиан уверенных, что до восстания Данглиния, в мире творился хаос, анархия, всевозможные бесчинства и прочее, он знал, что все было не так. Мир цвел пышным цветом магии, обладающих ею не жгли на кострах, не притесняли и насильственно не обращали в паладинов.
Эсрапил посмотрел на приходящего в себя Малана и покаянно произнес:
–
– Прощаю, но впредь, чтобы я не слышал от тебя подобных речей.
Магистр смиренно опустил голову.
– Так к каким еще выводам ты пришел?
– проговорил Малан, пересаживаясь с кровати на стул.
– Это существо родилось не менее пяти сотен лет назад, но это думаю, вы и сами поняли из моих слов.
Святой отец, потряс головой, словно отгоняя дьявольское наваждение и тихо прошептал:
– Ничего не понимаю. Как такое возможно?
– Не знаю, - пожал плечами Эсрапил, но вдруг его глаза прояснились, и он поспешно добавил: - Может, дело в сделке с демоном?
Малан встрепенулся и начал что-то усиленно обдумывать.
Магистр тронул его за рукав сутаны и тихо произнес:
– Еще он вспоминал разговор с ангелом, они говорили о каком-то Истоке.
Святой отец резко вскинул руки и схватился за голову.
– Кто же он? Кто?!
– закричал он, воздев глаза к распятию.
– Ответь мне! Что это вообще такое Исток?
Последний вопрос был адресован магистру, но тот лишь снова растеряно пожал плечами.
– Я не смог разобрать слова, звучавшие в его голове. Сам-то он, без сомнения знает что это.
Вдруг, в дверь постучали. Сильно и уверенно.
– Войдите сэр Глори.
В келью вошел улыбающийся паладин. Он бесцеремонно сел на кровать и преданно посмотрел на святого отца, ожидая его слов. Сэр Глори не обратил внимания на брезгливо поджавшиеся губы магистра Эстрапила. Он прекрасно знал, что последний испытывает к нему неприязнь, за его фанатичную преданность Малану и Церкви. Сам-то он величал себя думающим христианином. Была бы на то воля паладина и магистр пылал бы на костре.
– Сэр Глори, - произнес Малан, - перескажите, пожалуйста, еще раз все детали касающиеся пленения язычников.
Паладин в подробностях рассказал требуемую информацию.
– Говорите, этот огр тащил на плече бессознательное тело еще одного язычника?
– уточнил магистр.
– Да, - отрывисто бросил паладин.
– А где сейчас тело этого язычника и жив ли он?
– В камере. Последний раз, когда я его навещал, он еще дышал, но вряд ли долго протянет.
– А когда это было?
– Вчера днем, примерно через три часа после того как мы доставили его в Цитадель.
– Я так понимаю, что вам не удалось его допросить?
– спросил магистр.
– Нет, - отрезал сэр Глори, посмотрев на Эсрапила как на идиота.
– Он же без сознания.
– А вот мне наверно стоит заглянуть к нему в разум, - произнес он и с вопросом в глазах посмотрел на Малана.
– Идите магистр Эсрапил и после доложите мне, что прочитали в его сознании. И еще, никому не слова о том, что вы узнали из воспоминаний огра.