Последний замок (сборник)
Шрифт:
Энергопушка издала неожиданное стрекотание, словно произошло короткое замыкание из-за испортившейся проводки, и замерла.
О. Ц. Гарр в гневе и разочаровании проверил механизм. Затем, с жестом отчаяния и отвращения, отвернулся. Пушка была явно ограниченной эффективности.
Два часа спустя на восточной стороне скал обвалился еще один большой пласт камней, а как раз перед закатом схожая масса сорвалась с западного склона, где стена замка поднималась одной сплошной линией с утеса внизу.
В полночь Ксантен и те, кто разделял его убеждения, со своими детьми и супругами, покинули
Никто с ними не прощался...
11
Неделю спустя отвалилась еще одна секция восточного утеса, увлекая за собой приличный кусок опоры из плавленого стекла и камня. Кучи извлеченного из туннелей щебня стали подозрительно большими. Меньше всего был потревожен террасированный склон на юге; самые впечатляющие повреждения произошли на восточном и западном склонах.
Вдруг, спустя месяц после начала осады, большая секция террасы устремилась вниз, оставляя за собой неровную поверхность расселины, которая прикрывала дорогу в замок, и швырнула вниз статуи прежних Нотаблей, помещенные с интервалами вдоль балюстрады дороги.
Хэйджорн снова созвал заседание Совета.
— Обстоятельства, — заметил он с бледной попыткой на юмор, — не улучшились. Самые пессимистические наши ожидания были превзойдены. Гнетущая ситуация! Признаюсь, мне не нравится перспектива полететь к своей смерти среди всех моих разбитых принадлежностей.
Б. Ф. Роберт сделал жест отчаяния:
— Схожая мысль преследует и меня! Умереть — что ж из этого?! Все должны умереть! Но когда я думаю о своих драгоценных принадлежностях, мне становится дурно. Мои книги растоптаны! Мои хрупкие вазы разбиты! Мои камзолы разодраны! Мои ковры закопаны! Мои Фаны задушены! Мои наследственные канделябры выкинуты! Вот мои кошмары!
— Наше имущество не менее драгоценно, чем у всех прочих, — кратко заметил Бодри. — И все же оно само по себе лишено жизни. Когда мы исчезнем, кому какое дело, что с ними станет?!
Морук вздрогнул:
— Год назад я отложил восемнадцать дюжин бутылей наилучшей эссенции: двенадцать дюжин «Зеленого дождя», по три — «Бальтазара» и «Фейдора». Подумайте о них, если вам нужна трагедия!
— Если б мы только знали! — простонал Ор. — Я бы... я бы... — его голос дрогнул и прервался.
О. Ц. Гарр в нетерпении топнул ногой:
— Давайте любой ценой избегать жалобного плача! У нас был выбор, помните? Ксантен упрашивал нас бежать, и теперь он и ему подобные крадутся и фуражируют в Северных горах вместе с Искупленцами. Мы решили остаться — к лучшему или худшему, — но произошло, к нашему несчастью, худшее! Мы должны принять это как факт, Джентльмены!
На это Совет дал меланхолическое согласие, Хэйджорн достал фляжку драгоценного «Радиманта» и налил с немыслимой расточительностью:
— Поскольку у нас нет будущего — за наше славное прошлое!
Этой ночью то тут, то там вокруг кольца
Но в полдень отвалился огромный кусок восточного утеса. Спустя миг после величественного обдумывания высокая стена раскололась и опрокинулась, оставляя задние части шести великих домов подставленными открытому небу. Спустя час после заката на летной палубе приземлился Ксантен на упряжке Птиц. Он спрыгнул с сиденья, сбежал по винтовой лестнице на стены и спустился на площадь к дворцу Хэйджорна.
Хэйджорн, вызванный родственниками, вышел и удивленно уставился на Ксантена.
— Что вы здесь делаете? Мы ожидали, что вы в безопасности на севере, с Искупленцами!
— Искупленцы не в безопасности на севере, — ответил Ксантен. — Они присоединились к нам. Мы сражаемся.
У Хэйджорна от удивления отвисла челюсть:
— Сражаетесь? Джентльмены сражаются с Мехами?!
— И весьма энергично.
Хэйджорн в недоумении покачал головой:
— И Искупленцы тоже? Я так понял, что они планировали бежать на север?
— Некоторые так и сделали, включая О. Г. Филидора. Среди Искупленцев, так же как и здесь, есть разные фракции. Большинство из них не дальше, чем в двадцати милях. То же самое и с Кочевниками. Некоторые забрали свой энергофургоны и бежали. Остальные убивают Мехов с пылом фанатиков. Прошлой ночью вы видели их работу. Мы сожгли четыре склада, уничтожили хранилище сиропа, убили более ста Мехов, а вывели из строя дюжину энергофургонов. Мы понесли потери, которые тяжелы для нас, потому что нас мало, Мехов много. Вот почему я здесь. Нам нужны люди, идемте с нами сражаться!
Хэйджорн повернулся и направился к большой Центральной площади.
— Я созову народ из домов. Говорите со всеми...
Птицы, горько жалуясь на беспрецедентный труд, работали всю ночь, перевозя Джентльменов, которые, отрезвленные неминуемым разрушением Хэйджорна, наконец отбросили всякие сомнения и решили сражаться за свою жизнь. Стойкие традиционалисты по-прежнему отказывались скомпрометировать свою честь, но Ксантен дал им веселое заверение:
— Тогда оставайтесь здесь, бродя по улицам, словно рыщущие крысы! Утешайтесь сколько угодно тем фактом, что вас защищают. Будущее содержит для вас мало хорошего.
И многие, услышав это, ушли в негодовании.
Ксантен же повернулся к Хэйджорну:
— А вы улетаете или остаетесь?
Хэйджорн испустил глубокий вздох, почти стон:
— Замку Хэйджорн скоро наступит конец. Неважно, каким образом. Я лечу с вами...
Ситуация резко изменилась. Мехи установили плотное кольцо осады вокруг замка Хэйджорн, не рассчитывая на атаки со стороны сельской местности и ожидая мало сопротивления со стороны замка. Они установили свои казармы и склады сиропа, думая только об удобствах, а не о защите, и летучие отряды оказались в состоянии подобраться к ним, учинить немалые разрушения и отступить, прежде чем сами пострадали бы от серьезных потерь.