Последний занавес

Марш Найо

— А этого немыслимого Седрика не заподозрил?

— Ничуть. А что, это Седрик?..

— Именно. Сам выдавил из себя признание.

— Вот чертенок. Стало быть, у него под ногтями действительно краска застряла.

— А сэр Генри?..

— А он все твердил, что Пэнти всегда была для него светом в окошке, и как он заботился о ней, а она его помоями облила. Я пыталась убедить его, что девочка тут ни при чем, но он только фыркнул, как у них в семье принято: «Тью-ю». Слышал?

— Естественно.

—

Потом заговорил о браках между кузенами и как он их не одобряет, после чего сразу перешел к весьма угнетающему повествованию о том, как… — Трой проглотила комок в горле и поспешно договорила: — Как его бальзамируют. Тогда-то кто-то из нас и упомянул эту книгу. Далее он, по-моему, сказал что-то нелестное о Седрике как о своем наследнике и заметил, что у него никогда не будет детей, а бедняга Томас никогда не женится.

— Тут он, по-моему, ошибся.

— Да ну?! И кто же?..

— Психолог. Или, вернее сказать, психологиня.

— Мисс Эйбл?

— Она находит, что он весьма успешно подавляет свое либидо или что-то в этом роде.

— О Господи! Ладно, дальше он продолжал говорить о том, что будет после его ухода, ну а я пыталась его отвлечь, и как будто не без успеха. Он принял весьма загадочный вид и сказал, что всех в доме ждут сюрпризы. В этот момент в комнату ворвалась Соня Орринкурт и заявила, что против нее плетут интриги и ей страшно.

— Все? — помолчав, осведомился Аллейн.

— Нет… не все. Он сказал что-то еще, Рори, только не могу вспомнить, что именно. Но факт — что-то сказал.

— Это было в субботу, семнадцатого, так?

— Давай-ка прикинем. Я приехала туда шестнадцатого. Да. Да, мы встретились на следующий день. Но что же он все-таки сказал? — задумчиво продолжала Трой. — Жаль, никак не могу вспомнить, о чем это он заговорил.

— Не старайся. Само собой вдруг вспомнится.

— Может, мисс Эйбл смогла бы вытянуть это из меня, — усмехнулась Трой.

— В любом случае сегодня большой день.

Выходя из комнаты, Трой взяла мужа за руку.

— Первый элемент новой системы, — объявила она. — Все прошло довольно спокойно, как тебе кажется?

— Да, любовь моя. Благодаря тебе.

— Что мне в тебе, помимо всего иного, нравится, — заметила Трой, — так это твои изысканные манеры.

3

Следующий день получился очень хлопотливым. Переговорив накоротке с Аллейном, заместитель комиссара решил ходатайствовать о разрешении на эксгумацию.

— Полагаю, надо действовать предельно оперативно. Вчера я разговаривал с министром внутренних дел и предупредил, что нам может понадобиться его помощь. Так что отправляйтесь прямо сейчас.

— Если вы не против, сэр, лучше

бы завтра, — попросил Аллейн. — Для начала мне хотелось бы повидаться с доктором Кертисом.

— Хорошо. — И окликнул уже направляющегося к двери Аллейна: — Да, Рори, если мисс Аллейн все это как-то не с руки…

— Большое спасибо, сэр, пока она вполне справляется.

— Отлично. В таком случае — с Богом?

— С Богом, — вежливо кивнул Аллейн и отправился к мистеру Рэттисбону.

Контора мистера Рэттисбона на Стрэнде выстояла на ветрах времени и выдержала многочисленные бомбежки. Насколько запомнилось Аллейну, который первый свой официальный визит туда нанес еще до войны, здание несколько напоминало памятник диккенсовскому стилю, как, впрочем, и сам хозяин, чье имя было выгравировано на фасаде. Сохранилось все — тот же самый клерк, с его привычкой медленно поднимать голову и подслеповато вглядываться в посетителя, та же крутая лестница, тот же смутный запах старины и, наконец, восседающий в кожаном кресле, осененный величием лет, тот же самый мистер Рэттисбон — престарелый законник, нахохлившийся, как птица, за своим столом.

— Ах да, да, конечно, главный инспектор, — забормотал хозяин кабинета, протягивая гостю руку-клешню, — входите, входите, присаживайтесь, присаживайтесь. Рад видеть вас, мистер Алл… ейн, да! — И пока Аллейн садился, мистер Рэттисбон успел метнуть на него взгляд, острый, как кончик хорошо отточенного пера. — Надеюсь, никаких осложнений?

— По правде говоря, — возразил Аллейн, — боюсь, мои визиты всегда вызваны теми или другими осложнениями.

Мистер Рэттисбон сразу же подался вперед, уперся локтями в стол и скрестил пальцы под подбородком.

— Мне хотелось бы выяснить некоторые обстоятельства, связанные с завещанием покойного сэра Генри Анкреда. Точнее, с завещаниями.

Мистер Рэттисбон облизнулся — так, словно ошпарил губы кипятком и надеялся их охладить. При этом он не сказал ни слова.

— Чтобы перейти прямо к делу, — продолжал Аллейн, — должен сказать, что мы собираемся просить разрешение на эксгумацию.

— Весьма печально, — после продолжительной паузы вымолвил мистер Рэттисбон.

— Перед тем как продолжить наш разговор, позвольте заметить также, что, вместо того чтобы с историей, которую я сейчас изложу вам, обратиться в полицию, наследники сэра Генри могли бы посоветоваться со своим собственным юристом.

— Благодарю вас.

— Конечно, я не знаю, что бы вы им порекомендовали, сэр, но, с моей точки зрения, раньше или позже, но эта встреча должна состояться. А история такая.

Двадцать минут спустя мистер Рэттисбон откинулся на спинку кресла и, глядя в потолок, откашлялся.