Последний занавес
Шрифт:
Голос главного инспектора, отразившийся на сей раз не от полотняной, но от каменной стены, отчетливо произнес:
— А ну-ка, Бейли, включите ацетиленовые лампы.
— Слушаю, сэр. — Ответ прозвучал так близко, что констебль чуть не подпрыгнул. По ту сторону полотна вновь вспыхнул свет, сопровождаемый на сей раз каким-то пронзительным шипением. В ветвях деревьев, окружающих кладбище, метались изломанные тени.
Раздались звуки, которых констебль ожидал с каким-то тошнотворным нетерпением. Скрип дерева по камню, за ним
Пространство за перегородкой вновь наполнилось невидимыми фигурами.
— Давайте-ка сюда. На козлы. Вот так. — Снова скрип дерева, затем все умолкло.
Констебль засунул руки глубоко в карманы и посмотрел наверх, где покачивались три ангела и уходил в небо шпиль церкви Святого Стефана. «На колокольне, должно быть, летучие мыши, — подумал он. — Чудно, что именно такие вещи приходят вдруг в голову». В анкретонском лесу заухала сова.
По ту сторону перегородки вновь началось движение.
— Если никто не возражает, я бы подождал снаружи, — раздался чей-то сдавленный голос. — Я никуда не уйду, вы можете позвать меня, если понадоблюсь.
— Да, конечно.
Откинулся полог, и на траву упал треугольник света. Какой-то мужчина сделал шаг вперед. На нем было тяжелое пальто, шея завернута шарфом, шляпа надвинута низко, закрывая лицо, но голос мужчины констебль узнал и неловко переступил с ноги на ногу.
— А, это вы, Брим, — сказал Томас Анкред. — Холодно-то как, а?
— Перед рассветом всегда особенно морозит, сэр.
Наверху ожили церковные часы и мелодично прозвонили два ночи.
— Не очень-то все это мне нравится, Брим.
— Да, сэр, унылое, должно быть, зрелище.
— Унылое — не то слово.
— И все же, сэр, — с некоторой поучительностью в голосе заметил Брим, — вот что я думаю: если разумно посмотреть надело, эти несчастные останки — они что? Только людей пугать. Если позволите сказать, сэр, только кажется, что это ваш достопочтенный батюшка. Он отсюда далеко, где ему воздается по заслугам. А то, зачем вас сюда позвали, совершенно безобидное дело. Это, вы уж меня извините, не больше чем изношенное платье. Как нам всегда проповедуют в этой самой церкви.
— Да-да, пожалуй, — откликнулся Томас. — И все же… ладно, благодарю вас.
Он сделал несколько шагов в сторону, скрипя башмаками по гравию. Полицейский из Лондона повернулся и посмотрел ему вслед. Далеко Томас не отошел, оставаясь в пределах круга, очерченного дугой тусклого света. Он стоял, наклонив голову, в тени надгробья и, кажется, тер ладони.
«Замерз, бедняга, и изнервничался», — подумал Брим.
— Мистер Мортимер, перед тем как двинуться Дальше (это был снова голос главного инспектора), нам нужно, чтобы вы опознали табличку с именем и подтвердили, что все остается так, как это было во время похорон.
Откашливание, пауза, затем приглушенный
— Все так. Это наше изделие, мистер Аллейн. И гроб, и табличка.
— Благодарю вас. Томпсон, давайте.
Металлический звук, слабое скрипение отворачиваемых винтов. Бриму казалось, что это никогда не кончится. Все молчали. Изо рта и ноздрей местного констебля, как и столичного полицейского, вырывались, тут же застывая в морозном воздухе, облачки пара. Человек из Лондона включил карманный фонарь. Его свет упал на Томаса Анкреда. Тот поднял голову и заморгал.
— Я просто ожидаю, когда понадоблюсь — пояснил он. — Уходить никуда не собираюсь.
— Все в порядке, сэр.
— Так, — послышался голос изнутри, — все готовы? Начинаем!
— Так, здесь чуть помедленнее, здесь зацепка. Хорошо. Снимайте.
«О Господи», — прошептал про себя Брим.
Дерево бесшумно скользнуло по дереву, вслед за чем наступило полное молчание. Томас Анкред ступил с травы на гравий и заходил взад-вперед по дорожке.
— Кертис? Может быть, вы с доктором Уизерсом?..
— Да-да. Спасибо. Томпсон, посветите сюда. Доктор Уизерс, можно попросить вас?
— Э-э… как бы это сказать, процесс протекает вполне удовлетворительно, как вам кажется, доктор? Правда, прошло еще очень мало времени, но, уверяю вас, разложения не будет.
— Правда? Удивительно.
— Все в порядке.
— Если не возражаете, давайте уберем этот бандаж. Фокс, скажите, пожалуйста, мистеру Анкреду, что все готово.
Брим посмотрел вслед инспектору Фоксу, грузно зашагавшему туда, где стоял Томас. Не успел он сделать и нескольких шагов, как изнутри донеслось испуганное восклицание:
— Боже, вы только посмотрите на это!
Инспектор Фокс остановился.
— Спокойно, спокойно, доктор Уизерс, — отрывисто прозвучал голос главного инспектора, вслед за чем началось поспешное перешептывание.
Инспектор Фокс двинулся дальше.
— Прошу вас, мистер Анкред.
— Ах да, конечно. Отлично. Пошли, — громко проговорил Томас и двинулся следом за Фоксом.
«Стоит подойти чуть поближе, — подумал Брим, — когда они откинут полог, все будет видно».
Но он не пошевелился. Лондонский инспектор откинул полог и, прежде чем отойти в сторону, бегло заглянул внутрь палатки. Вновь зазвучали голоса.
— Ну-ну, мистер Анкред, не такое уж это страшное испытание.
— Да? Ладно, хорошо.
— Не взглянете ли?..
Брим услышал, как Томас сделал шаг вперед.
— Вот, смотрите. Какое умиротворенное выражение.
— Я… да… это он.
— Что ж, хорошо, все в порядке. Спасибо.
— Нет, — дрогнувшим голосом возразил Томас, — ничего не в порядке. Все не так, — чуть не в истерике продолжал он. — У папы всегда была роскошная шевелюра. Верно, доктор Уизерс? И он очень ею гордился. И еще усы. А этот — лысый. Что сделали с его волосами?