Последний занавес

Марш Найо

— Спокойно! Наклоните голову. Так вам будет лучше. А ну-ка, Фокс, бренди, живо! Черт, да у него же обморок.

4

— Ну, Кертис, — говорил Аллейн, меж тем как машина, в которой они ехали, скользила мимо спящих деревенских домов, — надеюсь, у вас достаточно материала, чтобы сказать нам что-то определенное.

— Хотелось бы верить, — ответил доктор Кертис, подавляя глубокий зевок.

— Скажите-ка, доктор, — вступил в разговор Фокс, — как, на ваш взгляд, одна доза

мышьяка может произвести такой сокрушительный эффект?

— О чем это вы? А-а, волосы. Нет. Не думаю. Чаще всего это бывает симптомом длительного отравления.

— Хорошенькое дело, — проворчал Фокс. — Просто чудесно. Куча подозреваемых, а мисс О., вполне возможно, просто подставили.

— Да нет, братец Фокс, — заметил Аллейн, — версия медленного отравления вызывает серьезные возражения. Сэр Генри мог умереть после составления завещания, которое было не в пользу отравителя. К тому же волосы выпадают поспешно, это же не какое-то внезапное посмертное превращение. Я прав, Кертис?

— Разумеется.

— В таком случае, — упрямо гнул свое Фокс, — может, это в результате бальзамирования волосы выпали?

— Исключено, — вмешался мистер Мортимер. — Я уже представил главному инспектору все наши химические формулы. Шаг необычный, но в данных обстоятельствах желательный. Не сомневаюсь, доктор, он уже ознакомил вас…

— Да-да, — вздохнул доктор Кертис. — Формалин. Глицерин. Борная кислота. Ментол. Нитрат калия. Соль лимонной кислоты. Гвоздичное масло. Вода.

— Точно.

— Ах вот как, — удивился Фокс. — И никакого мышьяка?

— Прошлогодний снег, братец Фокс. Пока вы были в Анкретоне, кое-что изменилось. Мышьяк ведь уже вышел из употребления, верно, мистер Мортимер?

— Формалин, — величественно кивнул мистер Мортимер, — несравненно, более эффективен.

— Это кое-что проясняет, не так ли, мистер Аллейн? — удовлетворенно проурчал Фокс. — Таким образом, мышьяк тут ни при чем. Это уже нечто. Более того, любой, кто поставил на то, что бальзамировщик использует его, сильно просчитался. И защитнику нечем присяжным мозги пудрить. Свидетельство мистера Мортимера закрывает вопрос. Отлично.

— Мистер Мортимер, а у сэра Генри было хоть какое-нибудь представление о вашем ремесле? — спросил Аллейн.

— Любопытно, главный инспектор, что вы задаете такой вопрос, — сказал Мортимер голосом настолько сонным, что Аллейн невольно вспомнил животных, которые так и называются — сони. — Да, очень любопытно. Потому что, между нами говоря, покойный джентльмен обнаруживал весьма необычный интерес к этому вопросу. Как-то он послал за мной, чтобы поговорить о деталях погребения. Это было два года назад.

— О Боже!

— Само по себе это не так уж необычно. Джентльмены его возраста и положения, случается, дают на сей счет детальные указания. Но покойный был слишком уж пунктуален. Он… ну да, можно так сказать, — Мортимер слегка откашлялся, — прочел небольшую лекцию о бальзамировании. У него была книжка. Да-да, — повторил

мистер Мортимер, подавляя зевок, — забавная такая книженция. Очень старая. Вроде таким способом, что описан в этом томике, способом, должен заметить, давно устаревшим, бальзамировали одного из его предков. Сэр Генри хотел убедиться, что мы работаем по той же системе. Когда я осмелился сказать, что книга несколько устарела, он… пришел в такое раздражение, что мне даже как-то не по себе стало. Очень не по себе. Он требовал, чтобы мы следовали той же рецептуре… э-э… в его случае. Фактически мне было дано соответствующее распоряжение.

— Но вы с ним не согласились?

— Должен признаться, главный инспектор, что я… я… оказался в очень трудном положении. Я боялся, что ему станет плохо. Должен признаться, я пошел на компромисс. На самом деле…

— Вы уступили?

— Я бы с радостью вообще отказался от такого заказа, но он и слушать ничего не хотел. Сэр Генри заставил меня взять книгу с собой. Я возвратил ее по почте, с благодарностью и без каких бы то ни было комментариев. Он написал, что, когда придет время, я должен последовать его инструкциям. Ну вот… время пришло… и… и…

— Вы сделали все по-своему и никому ничего не сказали?

— А у меня не было другого выхода. Все остальное невозможно технически. Смешно, конечно. Какие-то невероятные ингредиенты. Это же надо придумать.

— Ладно, — заключил Фокс, — насколько я понимаю, вы можете засвидетельствовать, что мышьяк использован не был. Так, мистер Аллейн?

— Должен сказать, — заметил мистер Мортимер, — что у меня нет ни малейшего желания давать свидетельские показания по делу такого рода. Работа у нас деликатная, исключительная, можно сказать, работа, главный инспектор. И публичность нам ни к чему.

— Скорее всего вас даже в суд не вызовут, — заметил Аллейн.

— Ах вот как? Но если я правильно понял инспектора Фокса…

— Никогда не знаешь, какой оборот дело примет. Так что не надо волноваться, мистер Мортимер.

Мистер Мортимер что-то грустно пробормотал про себя и задремал.

— А что там насчет кота? — осведомился Фокс. — И лекарства.

— Пока ничего нового.

— У нас и без того слишком много дел, — пожаловался доктор Кертис. — А тут еще вы со своими котами. Отчет будет готов уже сегодня, только чуть позже. И вообще, чего этот кот вас так занимает?

— А вот это вас не касается, — проворчал Аллейн, — делайте свои тесты по Маршу-Берцелиусу и ни о чем другом не беспокойтесь. А потом не удивлюсь, если понадобится еще и процедура Фрезениуса.

— Процедура Фрезениуса? — Доктор Кертис даже остановился, не донеся спички до трубки.

— Да, и еще нашатырный спирт, и еще йодистый калий, и бунзеновская горелка, и платиновая проволока. И не забудьте еще, чтоб вас, поискать симпатичный зеленый шнур!

— Вот так вот, да? — спросил после продолжительного молчания доктор Кертис и посмотрел на мистера Мортимера.