Последний защитник Брестской крепости
Шрифт:
— Потому что это и есть правда, — насупился ефрейтор.
— Ладно, — сменил тему Карл. — Есть у тебя что-нибудь для нас, кроме пары диких историй?
— А что господ интересует? — заинтересовался хитрюга Гельц и услужливо изогнулся, как кельнер в пивной. — Скоро будет немного золота, в основном коронки. Меняю на рейхсмарки по хорошему курсу.
— Знаем мы твой курс, — сплюнул Риммер. — Говенный у тебя курс. Коньяку бы нам с Матиасом выпить, а то он смотри как раскис.
— Коньяку? — почесал затылок Гельц, соображая, где достать спиртного и что с этого
— Годится, — согласился Карл. — Только мигом, а то Глыба может опять нас куда-нибудь послать.
Ефрейтор быстро исчез.
— Ты чего и впрямь такой раскисший? — спросил Риммер Матиаса.
— Да не по себе как-то, — отозвался Хорн. — Ты ведь посмотри, сколько они по подвалам сидели, смотреть на них страшно. Другой бы давно сдался, а эти до последнего сражаются. Наверное, от отчаяния выскочили наружу. И ведь не сдаваться вышли! А рванули наудачу — чистое самоубийство! С саперной лопаткой в руке против десятков карабинов!
— А какого поведения ты ждал от животных? — прищурился Карл. — Возьми, например, ну, скажем, кошку. Поранила она лапку. Тебе ее жалко, скажи?
— Жалко, — кивнул Матиас.
— И ты хочешь ей помочь?
Хорн еще раз кивнул.
— Ей больно, ты можешь ей помочь, но она все равно прячется под кроватью. И ты битый час выуживаешь ее оттуда, а когда наконец достаешь ее — весь исцарапан и злой, как тысяча чертей. Ты уже готов ее прибить, но все же лечишь ей лапку и отпускаешь. Но, заметь, «спасибо» ты от нее не дождешься. Аналогия понятна?
— Да. — Матиас призадумался. В словах Риммера была безукоризненная логика. Они пришли сюда вылечить эту страну от жидо-большевизма, дать низшей расе правильное управление, но даже слов благодарности не услышали.
— Смотри, вон коньяк идет, — довольно потер ладони Риммер. — Вернее, бежит!
И действительно, высокий Гельц, забавно согнувшись, трусцой торопился к ним.
Карл расплатился с ефрейтором. Они поглядели по сторонам, нет ли где офицеров, и по очереди глотнули из горлышка. Коньяк оказался дрянным, хотя Гельц запросил за него хорошую цену, но целебное действие все равно оказал. Когда бутылка опустела, заботы и волнения Матиаса отошли на задний план.
На жаре парней быстро развезло. Они сидели на бревне и курили. Говорить не хотелось, и даже болтливый Гельц молчал, что раньше казалось совершенно невозможным.
Из приятного состояния расслабленности их вывел подбежавший солдат:
— Хватит рассиживаться, — прикрикнул он. — Лейтенант Пабст зовет. Он там рвет и мечет!
— У Глыбы даже яйца каменные, — сказал вдруг Гельц. — Он такой злой, потому что яйца у него постоянно стучат друг об дружку. Бух! Бух!
Шутка была так себе, но, к удовольствию Гельца, все дружно захохотали. Докурив, они нехотя отправились к лейтенанту.
Оказалось, что их роту направляли на очередную зачистку. Где-то в развалинах казарм были замечены русские, их обложили, но пока не взяли.
— Веселенькое дело! — злился Риммер. — Не хочу воевать с грязными обезьянами с лопатками в лапах.
— Чем быстрее повыковыриваем их из подвалов, — резонно заметил Матиас, — тем быстрее двинемся дальше.
— Хорошо, что не надо лезть в их вонючие казематы, — отозвался Карл. Потом, немного помолчав, добавил: — Я знаю, почему все эти зачистки устраиваются. Наверняка едет к нам какая-нибудь шишка. Вот и устраивают «охоту», чтобы потом доложить, что «вчера ликвидировали последнего русского».
— Может быть, — протянул Хорн.
— Да, точно. А по мне, так плюнуть на них, ведь большинство из них просто сбежать в леса хочет. Пусть бегут. Кому эта рвань нужна? Слышал последние сводки? Вермахт русских гонит без остановки, и только мы торчим тут без настоящего дела.
Их подвели к развалинам какого-то здания. Крыша провалилась внутрь, но стены и перекрытия по большей части устояли. Такие развалины навевали тоску и мысли о бренности всего сущего, отчего у Матиаса портилось настроение. Строил человек дом, душу в него вкладывал, планы имел, а тут — хлоп! — и в мгновение ока — гора мусора.
— Рассредоточиться! — скомандовал Пабст. — Особенно не высовываться! Эти сволочи хорошо вооружены.
Как будто в подтверждение его слов из окон первого этажа раздались выстрелы. Пехотинцы бросились к укрытиям. Хорн и Риммер залегли за большой плитой, отвалившейся от дома напротив. Здесь был хороший обзор и относительно безопасно. Они открыли огонь по окнам, прикрывая солдат, пытавшихся забросить туда гранаты. Пехотинцы, пригибаясь, быстро подбежали к зданию, метнули «колотушки» и так же быстро ретировались.
Внутри несколько раз ухнуло, из окон заклубился дым.
— Все! Или их в крошку разнесло, или сейчас сдаваться начнут, — строил прогнозы Риммер.
Пехотинцы ждали в укрытиях, ничего не предпринимая. Спустя несколько минут в проеме двери показалась фигура.
— Я сейчас его сниму, — сообщил Риммер, устраиваясь поудобнее.
— Подожди, — остановил его Матиас. — Он сдается.
— Ладно. — Карл недовольно убрал палец со спускового крючка.
Русский действительно сдавался и вышел с поднятыми руками. Вид у него был плачевный — явно контуженный, весь в копоти, худой, взлохмаченный, из ушей и носа текла кровь. Те из пехотинцев, что находились ближе всех к зданию, подбежали к нему, тыча ему в грудь стволами карабинов. Они пытались выяснить, остался ли в развалинах кто живой. Русский кивал головой и указывал в проем, что-то мыча.
— Вроде спокойно там, — поднялся Карл.
Они подошли к зданию, из которого валил удушливый дым. Ясно было, что если там кто и остался, то стрелять уж точно не сможет.
— Чего он руками тычет? — поинтересовался Риммер у одного из солдат.
— У нас парень один, — ответил тот, — немного говорит по-русски. Этот иван утверждает, что там его товарищ, и просит помочь его вытащить.
— А кому это надо? — фыркнул Карл. — Они же по нам стреляли.
— По его словам, друг его совсем обессилел, а стреляли они со страху.