Последний Завет

Ле Руа Филипп

На экране появилась Лилиан Гиш, цитирующая детям Библию:

– Господь взошел на гору и обратился к народу: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят… Царь Соломон в величии своем не сравнится с полевой лилией».

Коварный пастор, убийца вдов, воплощал в исполнении Роберта Митчэма темное начало, белое поэтическое начало в исполнении Стенли Кортеса, двое детей в мире взрослых… Дети, унаследовавшие десять тысяч долларов от умершего в тюрьме отца, возбудили интерес

пастора, которому удалось жениться на их матери. Джон испытывает подозрения, следит за своей сестрой Перл, которая никогда не расстается с куклой.

Озарение пришло на тридцать второй минуте фильма.

На полу вокруг куклы со вспоротым животом валяются разлетевшиеся банкноты. Перл ножницами разрезает пополам две купюры. Десять тысяч долларов, за которыми охотился пастор, были спрятаны в кукле.

Натан уже не смотрел фильм. Вместо Перл и Джона перед ним возникли Джесси и Томми. А вместо этой куклы он видел Пенни. Да, Клайд спрятал свою видеокассету в куклу Джесси. Сейчас он был в этом убежден.

Значит, опять надо лететь.

Пункт назначения – Сан-Хосе.

66

Спустя четыре часа Натан вышел из такси у дома, находящегося километрах в двух от виллы Гарриса. Предпочтительно, чтобы никто, даже водитель кореец, едва говоривший по-английски, не знал, куда он направляется. Лав заказал на десять еще одно такси, которое должно было ждать в трех километрах отсюда. Легально как бы не существуя, Лав тем не менее был мишенью для охотников за наградой. Он старался не оставлять на своем пути белые камешки.

Спешно покидая квартиру Клайда, он успел оставить Карле лишь короткую записку.

«Обязательно оставайтесь здесь, я вернусь в середине дня и, быть может, с ключом к загадке».

Он успел на первый рейс в Сан-Франциско.

Было полдевятого утра, и солнечные лучи горизонтально светили ниже полога туч. Натан намеревался незаметно проникнуть в дом Гаррисов, изъять из куклы кассету и так же незаметно исчезнуть. Метод ниндзя. Правда, существовала проблема: утром он рисковал столкнуться с кем-нибудь из членов семьи. Но зато тамошняя топография являлась своеобразным козырем, в частности, расчлененная архитектура виллы. Стивен Гаррис, вероятней всего, сидел уже в своем южном павильоне за компьютером.

С быстротой ящерицы Натан преодолел ограду. Его тень слилась с тенью листвы. Решетчатая калитка, которая вела к четырем павильонам, была заперта. Она была из кованого железа, верх в форме арки. Расстояние между прутьями было неодинаковым. Натан просунул голову в самый широкий зазор, выдохнул воздух из легких, поджал ребра, продавился между прутьев и оказался по ту сторону. Ветерок, дующий с океана, проводил его до северного крыла. Дверь оказалась не заперта. Супружеская спальня находилась на первом этаже. Шарлиз Броуден-Гаррис лежала поперек кровати. Накрашенная, одетая, она лежала и храпела. Пьяная.

На втором этаже кровать

Томми была пуста, белье снято, остался только матрац. Гаррис времени не терял и быстренько вернул Томми в психиатрическую клинику, откуда тот сбежал. Натан вошел в спальню Джесси. Девочка металась под теплым одеялом – закрытые глаза, брови сведены, что свидетельствовало о тревожном сне. Укрываясь в полумраке, он протянул руку и взялся за куклу, которую она прижимала к себе. Он почувствовал сопротивление, услышал сдавленный заячий крик. Джесси повернулась на бок и вскрикнула «нет!». Натан отступил и вжался в темный угол. Незаметный, он замер, ожидая, чтобы Джесси крепче уснула. Невзирая на высокие ставки, он не собирался будить девочку, забирая из рук куклу и потроша у нее на глазах.

Джесси пыталась избавиться от кошмара, хоть ей это не удавалось. Она боролась против своих демонов, вертелась, гримасничала, стонала. Натан взглянул на часы. До приезда такси оставалось больше часа.

Он приблизился к девочке. Дыхание у нее было прерывистое, пахнущее земляничной зубной пастой. Короткий вдох, короткий выдох. Ритм плохой. Она глубже залезла под пуховое одеяло. Глаза Натана, привыкшие к темноте, изучали каждое ее движение, каждое выражение ее маленького личика, утонувшего в подушке. И наконец он понял.

Она пыталась отогнать не сновидение, а реальность. Кошмар был не в внутри, а вокруг нее.

Он сел на кровать. Его рука коснулась куклы, медленно опустилась под одеяло и легла на пижаму девочки на уровне лобка. Ее лицо исказила страдальческая гримаса. Он нажал сильней. «Нет!» – снова крикнула она. Натан чуть глубже просунул пальцы между ногами Джесси. «Нет, только не сейчас!» Она все сильней и сильней сжимала Пенни. Он подсунул руку ей под ягодицы. «Нет, нет, Стив, не здесь, это больно!» Он отдернул руку, как будто дотронулся до оголенного провода. «Нет, не надо, не здесь, не надо, нет…» – повторяла она, тиская куклу.

Тайная книга самураев говорила, что решение надо принимать за время, равное семи вдохам. Натан принял его к концу четвертого. За это время он отбросил вариант, заключавшийся в том, чтобы пойти и убить Стива Гарриса, видимо разговаривающего с самим собой в южном павильоне. Но если он не хочет оставить след своего недолго пребывания здесь, убийство хозяина дома буде явно не разумно. Кроме того, как отреагировала бы Джесси, проснувшись в доме, где лежат труп отчима и мертвецки пьяная мать? Ей тоже потребовалась бы психиатрическая помощь.

Он поспешно отверг этот план и сосредоточился на деле, которое привело его сюда. Он уйдет отсюда с куклой… и с Джесси. В этот миг решение похитить девочку стало для него столь же очевидным, как когда-то для Клайда Боумана. Все стало ясным. Клайд не вернул детей их матери, поскольку обнаружил, что Стив Гаррис насиловал шестилетнюю девочку. Вот почему Джесси плохо спала, ничего не ела, мало говорила и никогда не выпускала из рук Пенни. Вот почему укрылась в мире Томми, которому она открыла свою постыдную тайну. Ее брат ненавидел Гарриса, подстерег его и бросил в бассейн. Метод аутиста был ребяческим, но цель его была понятна.