Последний Завет
Шрифт:
— У меня не получится, — жалобно сказал Густав.
— Не получится — пойдешь в одиночестве обратно. — Ворон с удовлетворением отметил, что подобная перспектива дьявольски напугала великана.
— Я думаю, друзья мои, есть способ лучше, — сказал Дуго. — Франц, мальчик мой, ну-ка помоги мне.
Пилигрим передал Францу свой шест, ловко подпрыгнул и, подтянувшись, оказался в кабине поезда.
— Как видите, не я один избрал такой путь. Стекло выбито, наверное, и другие пользовались этим способом.
— Как пройти? И что за другие? — недоумевая, поинтересовался Франц, протягивая
— Как пройти? Да очень просто! Поезда сквозные. Вагоны просто сцеплены друг с другом, мы пройдем через поезд и спрыгнем на рельсы с другой стороны. Что до других, то я имел в виду людей, — ответил Дуго и, чтобы помочь Францу забраться в кабину, протянул руку.
— Людей? — Герман вслед за Францем влез в кабину. — Каких еще людей? Неужели кроме нас есть дураки, решившие прогуляться по столь дрянному месту?
— Сейчас такие вряд ли найдутся. Но когда разразилась Последняя война, в подземке было очень много людей. После катастрофы они здесь жили. Долго жили. Да и в Черные века тут было полно народу. Люди, не попавшие в Убежище и опасающиеся радиации и заразы, пытались отсидеться в метро. У кого-то получалось. У кого-то не очень… Кто-то остался человеком, кто-то стал ничуть не лучше животного. А может, даже и хуже… Ладно, это долгая история. Дела давно минувших дней, так сказать…
Пилигрим дернул плечами, словно ему неприятно было вспоминать о тех далеких временах, и пошел в глубь поезда. Остальные последовали за ним. Вагоны почти не отличались друг от друга. Пусто — никаких вещей, костей. Следы пребывания человека — только надписи из далекого прошлого на стенах. Справа, пересекая двери, намалевано красной краской «Helloween» и почти стертая глазастая тыква под этой странной надписью. Стекла в вагонах большей частью выбиты, пол усыпан мерцающим крошевом осколков, кусками пластика и металла, часть сидений выворочена, ламинированные схемы на стенах выцвели, частично сорваны.
— Словно на кладбище, — прошептал Франц.
— Какое же это кладбище? Тут нету покойников! — возразил Густав.
— Зато атмосфера…
— Чего?! — перебил его великан. — Какая еще атмосфера?
— Дух этого места…
— Тут еще и духи, по-твоему, да? Не только покойники? — Густав пронзительно загоготал.
— Да ну тебя! — разозлился Франц.
— Ты чего, а? Обиделся, что ли? — спросил Густав. — Эй, да не обижайся! Я ж пошутил.
— Даже не знаю, кто шутит глупее, — не удержался Ворон, — ты или Герман. Но не волнуйся, Густав, если ты у нас только начинающий специалист по тупому юмору, то Герман в этом деле — настоящий чемпион…
— Зато у меня лицо белого цвета, — заявил Герман, вызывающе поглядев на Старшего охотника.
Ворон рванулся вперед, намереваясь проучить шутника, но Пилигрим удержал его и покачал головой — не стоит сейчас затевать драку.
— Ну погоди же! — Старший охотник скрипел зубами от ярости. — Случай представится, я тебе все кости пересчитаю!
— Жду не дождусь, — откликнулся Герман, — не знал, что ты считать умеешь.
— Только кости, наверное, — хмыкнул Густав и тут же прикрыл рот ладонью, — прости, Ворон, вырвалось.
— Герман, — обратился к охотнику
— Можешь, — недовольно буркнул Герман.
Путники выбрались из поезда, спрыгнули на рельсы и двинулись дальше. Франц обернулся — громада метропоезда быстро потерялась во мраке, и Госпитальер подумал, что, родись он в века, предшествующие Последней войне, вполне мог бы ехать в подземке, трястись в этом самом поезде, не думая ни о какой опасности. Вокруг был бы не сумрак, а яркий электрический свет, и тоннель, по которому они сейчас шли, был бы освещен не химфонарями, а лампами. Он дотронулся до лампы, покрытой бурым лишайником, и тут же отдернул руку, по стене пробежала быстрая слепая ящерка.
В глаза ему вдруг ударил яркий свет, и он вскрикнул. Францу показалось, что это древняя лампа внезапно залилась электрическим светом. Он прикрыл глаза ладонью и понял, что свет идет откуда-то со стороны. Госпитальер медленно обернулся. Фигуры его спутников выделялись на фоне яркого прожектора, пылавшего среди темного тоннеля метро, словно солнце, прорвавшееся в пасмурный день из-за плотной пелены черных туч.
«Что это такое? — подумал Франц. — Что это, черт побери?»
— Что вам здесь нужно? — послышался глухой дребезжащий голос.
«Люди? Здесь? Невозможно! Как? Каким образом? Откуда у них электричество?!»
Пилигрим Дуго выступил вперед.
— Мы просто хотим выбраться на поверхность, — сказал он, — можно мы воспользуемся вашим выходом?!
— Здесь нет выхода на поверхность! — ответил неизвестный.
— Но вы же как-то сюда попали! — не удержался Ворон.
— Здесь нет выхода на поверхность! — повторил голос. — Уходите!
— Мы не можем уйти, — Дуго старался говорить как можно мягче, — жизнь целого клана зависит от нас. Мы должны предупредить Госпитальеров о том, что клану грозит истребление. Вы понимаете меня?
— Нам все равно, — сказали из тоннеля, — уходите!
Прикрыв глаза ладонью, Герман мучительно пытался разобрать, кто скрывается за прожектором. Ему удалось увидеть какие-то смутные темные фигуры, но ни лиц, ни очертаний их тел он разобрать так и не смог.
— Если здесь нет выхода, — сказал Пилигрим, — позвольте нам просто пройти мимо. Мы ничем не побеспокоим вас. Мы не представляем опасности!
— У вас оружие!
— Мы вооружены, чтобы оборонятся от хищников, а не нападать на людей.
— Я в последний раз говорю вам, уходите!
Герману показалось, что у одного из неизвестных в руках оружие. Не мешкая, он выстрелил. Арбалетный болт угодил точно в прожектор. Гигантский источник света разбился, на пол посыпались осколки стекла, и тоннель погрузился во мрак. Первое время охотники ничего не могли разглядеть в тусклом свете химфонарей. Герман успел заметить только слабо различимые тени, метнувшиеся в смежный с тоннелем коридор.
— Проклятие, Герман! — заорал Пилигрим, он впервые позволил себе перейти с мягких интонаций на крик. — Вот дьявол! Я почти договорился с ними! Кто тебя просил вмешиваться?