Последний зов
Шрифт:
По реке, убывая, катилось эхо далекого грохота.
– Поезд на мосту, - догадался Ведерников.
– На Брест.
– Беги, - опять заторопил Новиков.
12
"...Войну я встретил на ОКПП-"Брест". Она не явилась для нас
всех неожиданностью, потому что, общаясь с польскими
железнодорожниками, мы часто получали ту или иную информацию... Да
и сами видели, что фашисты готовятся к нападению на нашу страну...
Разумеется, все, что нам становилось известным, мы немедленно
докладывали по команде...
В ночь на 22 июня 1941 года, где-то
войны, из-за рубежа пришел состав с польским углем. Я тогда был на
службе и, досматривая состав, естественно, общался с обслугой, в
том числе с машинистом Здиславом Камейшей. От него узнал, что
через два часа начнется война..."
(Свидетельство Г.Скоритовского)
В час сорок пять железнодорожный состав с силезским углем пересек мост через Буг, у блокпоста, замедлив ход, был взят под охрану советскими пограничниками и, медленно набирая скорость, отправился дальше. Паровоз, пыхтя и отфыркиваясь, тащил сорок четыре груженых вагона. Машинист Здислав Камейша нетерпеливо поглядывал на чумазого, лоснившегося от пота помощника, но тот добросовестно делал свое нехитрое трудное дело - бросал и бросал в ненасытное жерло уголь, шуровал ломом, и в топке гудело так сильно, что казалось, ее разорвет.
В два часа ночи поезд прибыл на станцию Брест, обслуга сошла на перрон, пограничный наряд приступил к проверке состава.
Здислав, как всегда, оставался на своем месте, ждал окончания процедуры, и когда пограничник, завершив ее, хотел спрыгнуть на землю, придержал его на пару минут.
В два пятнадцать в кабинете майора Кузнецова зазвонил телефон. Майор ждал звонка от командования округа и поспешно снял трубку. Докладывал начальник контрольно-пропускного пункта, чей наряд заканчивал досматривать прибывший из-за границы состав с силезским углем.
Майор слушал, заметно бледнея. Сидевшие по другую сторону стола комиссар и начальник штаба поднялись, ожидая окончания разговора.
– Еще одно подтверждение, - положив трубку, сказал Кузнецов изменившимся голосом.
– Через час сорок пять минут немцы начнут.
– Он взглянул на настенные часы и поправился: - Через час сорок две. Сведения не вызывают сомнений.
– Он поднялся: - Немедленно вызывайте комендантов к прямому проводу!
В два часа сорок минут Здислав Камейша отправился в обратный путь, увозя немцам сорок пять вагонов отборной пшеницы - договор неукоснительно соблюдался до самой последней минуты. Здислав не брался судить, хорошо это или плохо, размышлять ему было некогда - паровоз, миновав станционные стрелки, свернул вправо, в тупик.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В три часа двадцать минут 22 июня 1941 года, слабо светясь, взошел узенький серп луны, обращенный к востоку своей вогнутой стороной.
До начала войны оставалось сорок минут.
13
"...Дурные предчувствия меня не обманули... То была наша
последняя встреча... В четыре утра началась война. Встретили мы
немца... Дали отсечку. Проще говоря, не допустили на своем участке
переправу... Но фашист накрыл заставу и комендатуру артогнем...
Побег я на помощь своим, потому как там горело и шел бой... Из боя
уже не
хочу..."
(Свидетельство С.Ведерникова)
Они снова лежали рядом впереди траншеи, оба уставшие от непрерывного ожидания, и у обоих не оставалось сомнений относительно того, что их ждет и к чему готовились в течение ночи.
Ведерников достал из сумки гранаты, положил их по правую сторону от себя, аккуратно - одна к одной - все три. Новиков изготовил к стрельбе пулемет, запасной диск пододвинул напарнику.
– Скоро светать начнет, - сказал Ведерников.
Новиков промолчал.
Воробьиная ночь была на исходе. В Дубице перекликались ранние петухи. Небо еще оставалось черным, но при слабом свечении народившегося месяца на той стороне проступали контуры кустов и деревьев, угадывался белесый туман над водой, проглядывались редкие облака, желтовато подкрашенные по округлым краям - как каймой.
– Надо в траншею, - громко проговорил Ведерников.
– Слышишь?
Можно было разговаривать не таясь, не опасаясь, что немцы услышат гудом гудела земля, воздух наполнился лязгом и скрежетом; от невидного горизонта нарастал гул моторов - как будто железное чудище продиралось от леса, безжалостно ломая деревья и подминая под себя все живое; грохот усиливался, и не было нужды особенно напрягать слух, чтобы различить рокот десятков авиационных моторов, глушивший все остальное.
Предчувствие беды, охватившее Ведерникова на заставском дворе, у ограды, и исчезнувшее затем, возвратилось; еще вечером, перед уходом на службу, была надежда - авось обойдется: не посмеют немцы сунуться через реку.
Теперь бывалый воин Сергей Ведерников яснее ясного понимал: чему быть, того не миновать, и, поняв это, подумал, что живыми отсюда не выбраться ни ему, ни Новикову, как бы окаменевшему у своего пулемета, - никому из жидкой цепочки бойцов, рассредоточенных вдоль границы с винтовками, карабинами, автоматами. Не помогут и пулеметы. Что они против силищи, которая вот-вот надвинется и ударит из сотен орудий по окопчикам и траншеям.
Сознание неизбежности того, что должно случиться, вызвало в нем минутное замешательство. Он невольно оглянулся назад, где находилась застава и еще спали после службы бойцы, подчиняясь пока не отмененному распорядку. Будь его воля, подумал Ведерников, немедленно поднял бы спящих да держал их в готовности, при оружии... Хорошо бы кто догадался подать команду "в ружье!". А заодно и комендатурских поднять. Всех. С женами и детьми... Сами они там, что ли, не понимают?.. Приступ бессильной ярости охватил солдата, он привскочил, не сдержав гнева, и нечаянно задел Новикова рукой.
– Чего вы?.. Лежите тихо.
– Новиков не повернул головы, пошире раздвинул ноги.
– Говорю - надо в траншею.
Новиков, будто не слыша, лежал в прежней позе, и Ведерников раздраженно подумал - красуется. Небось, даже слышать не приходилось орудийную пальбу, когда, кажется, от грома лопаются барабанные перепонки. Откуда! Учений с частями поддержки и тех ни разу не проводили.
"Ну, что он ломается?
– отчаянно думал об отделенном Ведерников. Ждет - чего? Тут же каждый метр пристрелян!"