Последняя банши. Красная свадьба
Шрифт:
— Иди. Сюда. — Он говорил медленно, давая мне время подумать и прийти к выводу, что лучшее, что я могу сделать, это броситься к протянутой руке, но взяв себя в руки, я лишь тревожно рассматривая его, поднялась. — Ко мне. — Он, заманивая, двинул пальцами, что угрожали длинными когтями и, дождавшись, когда я вложу в нее руку, вновь вернул меня на свои колени.
Когтистые лапы обхватили меня, прижимая к горячей коже, жадно, по животному, но теперь имея объяснения. Он громко вдыхал запах вокруг, утыкаясь носом то в плечо, то в шею, заканчивая в волосах, шевеля их плавящим дыханием.
— Сними с меня
Дрожащими пальцами я боролась с тонкой тканью, но понимая, что проигрываю ей, просто разорвала посередине. Она уже была безнадежно испорчена чешуей на плечах, поэтому моя манипуляция положение не ухудшила. Если можно так сказать. Избавив Великого от мешающей ткани, я с замиранием сердца, обнаружила непробиваемую твердость его тела. Словно кожа превратилась в щетки, защищая владельца. И как я могу бороться с этим чудовищем? Я обломаю и зубы, и когти, рискуя быть порванной на лоскуты еще меньшего размера, чем остатки от моего свадебного платья.
Обжигающей температуры руки бродили по моему телу, исследуя каждый изгиб, каждый бугорок, пересчитывая все ребрышки и позвонки. Он делал мне больно, не замечая, как краснеет моя кожа, под его ладонями, смотрел в мои глаза, не выпуская из этого дикого транса. Я как кролик двигалась навстречу своей гибели в лице этого огромного змея.
— Знаешь, что самое сладкое в этой истории, Банши? — Он, рокоча, шептал мне, облизывая ухо раскаленным дыханием. — Мне не нужен ошейник, что бы брать тебя. Это чудесно, правда?
Сжав мою ягодицу, он заставил меня зашипеть от боли и выгнуться вверх. Соски тут же опалило раскаленной лавой его рук и рта, что втягивал их поочередно, окуная, будто в горячее масло.
— Как же ты вкусно пахнешь, ведьма. Просто голову сносит от желания.
После пары глотков, что я сделала неосознанно, руки уже не казались уже такими горячими, и каждое прикосновение перекрасилось из цветов боли, в еще более обжигающее возбуждение.
Схватив меня за волосы, он резко, словно ветер, поднял на ноги, встал сам и бросил меня на кресло, животом вниз, прижимаясь сзади. Немалых размеров эрекция упиралась в оголенные бедра, давая понять к чему все ведет.
— Я не хочу… — Со стонов выдохнула я, когда сильные пальцы по-хозяйски раздвинули мне ноги. — Прошу… Не нужно…
— Я же уже говорил тебе — я все решения принимаю сам. — Он склонился на мою спину, оказавшись очень близко к лицу. — И здесь мне не нужна твоя правда.
Железная, подрагивающая от нетерпения эрекция пронзила меня, с силой раздвигая стеночки влагалища, устраиваясь удобнее. Над ухом раздался звериный рык и, вогнав член насколько это было возможно, Великий впился пальцами в мои бедра, заставив меня с немым криком выдавить воздух из легких. Мне казалось, это невозможно и он порвет меня, если двинется еще раз, но мужчина и не думал останавливаться, сделав широкое движение назад и вновь с силой толкаясь вперед. Я шарила руками пытаясь найти хоть что-нибудь рядом, что бы хотя бы попытаться прекратить это, но Великий ловко поймал их, выворачивая мне за спину.
Он брал дико, как звери. Просто поддаваясь инстинктам, он вгонял в меня раскаленный член, пытаясь достать до самого дна, и громко хлопал по голым бедрам,
Великий опускал меня на себя, с полным похоти взглядом наслаждаясь моим лицом, что выражало боль и безысходность. Вновь эти дикие, неоправданные объятия, и вот его лицо снова слишком близко, не позволяя спрятаться от его глаз, увернуться или хотя бы просто зажмуриться.
Он укусил меня за губу, опуская и поднимая мое тело, доставляя себе удовольствие.
— Ты ненавидишь меня, я это кожей чувствую. Глупая. — Выдыхал он мне в губы, наращивая темп. — Это только сильнее заводит. Ведь ты все равно кончишь. — Я не хотела подтверждать его слова, но тугая пружина удовольствия давно закручена внизу живота и я пыталась отвлечься, но сильные, вырывающие стоны толчки, не позволяли, подталкивая к оргазму, как самоубийцу к обрыву. — Ну же, Морена, докажи мне, что я не ошибся.
Раз. О, боги. Глаза закатываются, и я поднимаю лицо к потолку.
Два. Пальцы Великого наполняют тело мурашками, заставляя мышцы под кожей пульсировать.
Три. Я затряслась в его руках, проклиная за правоту и жестокость. Губы мужчины накрывают мои и, набрав темп, он доводит до исступления, заставляя безвольной куклой дрожать в его лапах. Резкие толчки и пульсация подсказывают, что мужчина на грани, но я не могу, у меня нет сил бороться с ним и я, упав на его грудь, чувствую, как раскаленная жидкость растекается внутри меня, заполняя собой все пространство. Великий медленно движется, проталкивая сперму внутрь, при этом нежно и несвойственно поглаживая меня по спине, перебирая пальцами влажные от пота волосы и легко касаясь губами всего до чего достает.
Мне вновь стало невыносимо больно. Вот чего он добивался, потроша меня словно рыбу. Очистить от всего, что было и наполнить своей болью и чернотой, оплавляя меня внутри, покрывая стены едкой копотью. Он вынуждал меня разделить с ним страдания, что он веками, возможно, тащит с собой как неподъемный груз. Потому что он так хочет, потому что мое мнение здесь не важно.
Он подхватил меня на руки и встал, потянувшись за каким-то пледом и укрыв им мою наготу, направился к выходу.
Я закрыла глаза, пытаясь привести мысли в порядок, но прогулка оказалась не долгой и спустя пару, как мне казалось, ужасно быстрых минут мы уже входили в его покои. Точнее он входил и вносил меня.
Опустив на постель, он лизнул глазами мой вымученный вид и, отойдя к столику, наполнил пустой бокал вином. Сделав пару глотков, он развернулся лицом ко мне и, обнаружив, что я не смотрю на него, а распиливаю взглядом ковер, сказал:
— Не расслабляйся. Нам еще нужно несколько раз повторить.
— Что? — Я едва не зашипела, представив, что он вновь прикоснется ко мне.
— Ты должна забеременеть. И я намерен исправно над этим работать. — Отставив бокал на стол, он сделал шаг ко мне, не замечая моего отступления.