Последняя битва
Шрифт:
В ресторане продолжались буйные танцы, музыка ревела, люди выкрикивали тосты, громко смеялись и вообще веселились в первый раз в своей жизни. Шум-гам стоял такой, что точно всех мертвых в округе перебудим, но сегодня это никого не волновало. Этим утром, словно подарок к свадьбе или знак с небес, очнулась первая зараженная Лилит-Роуз. Мы получили чудо-мазь, скрывающую наш человеческий запах от острого нюха зараженных. А на заднем дворе гостиницы зрел камуфляжный купол, который позволял людям наконец выйти на поверхность и работать под солнцем. Эти чудеса постепенно становились обыденностью — к хорошему быстро привыкаешь. Но они все равно
Честно говоря, когда я увидела Лилит, я чуть в штаны не навалила, она ведь физически практически не изменилась — такое же страшное чудовище разве что с маникюром и педикюром. Длинные клыки, мускулистые конечности, отвисшая пасть. И наличие в этом чудовище сознания добавляло сюрреализма всей этой картине. Я даже представить не могла, как будет выглядеть зараженный с мозгами, я привыкла к тому, что они охотятся на тебя, рычат, плюются и постоянно норовят тебе башку снести своими длинными когтями. А тут… Лилит говорила как обычный человек, разве что звуки иногда давались тяжело из-за деформированной пасти, то и дело пропускались согласные — язык, запертый в зубастой пасти не был столь подвижен, как раньше, но все равно она изъяснялась получше многих из нас. По крайне мере она выиграла у Фунчозы в скороговорки со счетом четыре-три.
— Карл украл у Клары кораллы, а Клара украла у Карла кларнет, — произнесла она с некоторой запинкой.
Из-за усилий из пасти вытекали слюни, но Ляжка во время их вытирала полотенцем, как тренер боксеру в перерывах между поединками. Легавый вставлял ей трубочку в рот, чтоб она прополоскала рот и выплюнула. Я прям ждала кровавых слюней от мозолей на языке — соревнование набирало обороты.
— Крал украл коралл марала, а марла скарала на… чей там был кал?
Фунчоза явно не знал эту скороговорку, а потому проиграл.
— Да-а-а-а! — завопили русские, ставившие на Лилит.
Они весело запрыгали, бросились обнимать Лилит, жали руки друг другу, будто это был бой всей жизни.
— И пояс достается Зубастой Мамбе! — объявил Электролюкс.
Пояса у нас, разумеется, не было, зато были голубые бусы от Хайдрун, которые мы торжественно надели на Лилит. Она заливисто смеялась, мы тоже — вот так и познакомились.
Поначалу люди ее боялись, Божена чуть ли не силой водила к ней экскурсионные группы людей, но потом они поняли, что в глазах Лилит не горит таинственный голубой огонек убийцы, и толпы паломников уже было не остановить. В глазах Лилит все чаще проступали слезы. Даже представлять не хочу, что она пережила. Каково это — проснуться и осознать, что сорок лет ты людей убивала и пожирала их кишки? А потом она сказала, что у нее были дети, и тут я конкретно сдала. Я больше не могла слушать рассказы о ее жизни, мне хотелось выть от той боли, которую я чувствовала между строк, в каждой гласной, в каждом тяжелом вздохе из ее худосочной груди, в каждом нервном тереблении голубых бусинок на шее.
Падальщики дольше остальных сидели в боксе Лилит, слушая ее рассказы. Я ушла, не дождавшись конца, не попрощавшись, потому что надо было поскорее спрятать свои красные глаза. Тесса так вообще игнорировала Лилит, как будто той не было вовсе — она так и не навестила ее. Сыкота. Я же обещаю, что после завтрашней миссии я обязательно вернусь к Лилит-Роуз и продолжу слушать рассказы
С мыслями о Лилит я не заметила, как рядом со мной на пол плюхнулся визитер, а потом ее рука нагло отобрала мою галету, которую я уже десять минут старательно размягчала-насасывала, чтоб она растаяла на языке.
Разумеется, это была Тесс.
Я огляделась по сторонам, чтобы никто не засек, и достала заветную баночку из-за спины, которую мне Горе-Федор дал втайне ото всех. Малиновый конфитюр. Смешное слово — конфитюр. Но божественно вкусный.
Тесса макнула галету в розовое желе и засунула в рот одним куском. Глаза выпучились так, как у меня полчаса назад — до самого затылка.
— Горе-Федор — гений, мать его! — пробубнила Тесс с полным ртом.
— Ребята собирают ягоды летом, а потом морозят. Горе-Федор вот такой вкуснотюр сделал для меня. Только не говори никому!
Тесса перекрестилась шесть раз для пущей убедительности клятвы, а потом попросила еще.
Так мы и сидели еще полчаса, слушая приглушенную музыку из ресторана, наблюдая за кухонной кутерьмой и посасывая галеты с малиновым вкуснотюром.
Прямо как в старые добрые времена.
На Желяве мы частенько скрывались с ней у Горе-Федора, который подкармливал нас всякими диковинными базиликами с помидорами, которые он выращивал в тайне ото всех, и семена которых мы добывали для него на поверхности. На Желяве между поварами и Падальщиками был один из самых прочных союзов, он перерос в крепкую дружбу между нами и Горе-Федором, поэтому я даже не задумалась над тем, хочу ли рискнуть собственной жизнью ради этого двухметрового амбала в день прорыва базы. Друзей не бросают. Хотя бы потому что они тебе вкуснотюр подогнать могут.
— Те-е-ессонька! — Горе-Федор наконец заметил ее и как всегда загреб ее в свои тугие объятия.
— Привет, малыш, — ответила она, вися на плечах Феди в метре над полом.
Он вернул ее на пол рядом со мной, приложил палец к губам и шикнул, а потом достал из кармана фартука поллитровую бутылочку, о содержании которой я догадывалась. Горе-Федор был мастером самогона, нацеживал его даже из коры деревьев, а может и из солдатских носков. Вставляло всегда не по-детски. Я бы даже сказала размазывало.
— Вот. Ликерчик на клюкве. Сегодня только настоял, — протянул он нам.
Тесса тут же перехватила и спрятала под свитер. Горе-Федор милый, он знает, если мы появились на его территории, мы в поисках душевного спокойствия, и он всегда помогает нам его найти.
Баночка с конфитюром подходила к концу, как и пачка галет, клюква уже начала размазывать мозги по черепу, а потому можно было и поразвлечься.
— Значит, Триггер? — я пихнула Тессу в бок.
Она тут же закатила глаза, мол, отстань.
Ну уж ни за что!
— Значит твой фетиш — пятидесятилетние старикашки? — я не могла не пошутить.
— Это не фетиш. Просто он… был таким…
— Сморщенным.
— Понимающим.
— Дряблым.
— Он меня успокаивал.
— Прикладывал тебя к своей седовласой груди и гладил по головке?
— Хочуха в любом возрасте достанет.
— А я читала, что если девушек тянет к старикашкам, это из-за нехватки отцовской любви в детстве.
— Ну вообще-то я потеряла родителей, когда мне было восемь. Так что да, есть в этом доля истины.