Последняя черта
Шрифт:
Алексей не боялся, что там его не примут. Шёл по ночным улицам, засыпаемый мокрым снегом, понурившись, смотрел себе под ноги, сумку закинул за плечо и осознавал — едва ли не впервые он чувствует, что может спокойно вдохнуть.
— Мам, познакомься, — сказал Егор через пять часов, пустив задолбанного и продрогшего Лёху в квартиру, — это мой друг.
Глава 13
Жёлтое солнце с трудом пробивалось через пелену серебристо-белых
— Доброе утро, Призрак, — поздоровался, пока щемило где-то в груди. — Ты как? Справишься?
Алиса молча подалась ему на встречу, вжимаясь и замерла, будто раздумывая стоит ли отвечать.
— Куда я денусь? — тихо откликнулась она, — От меня не так уж и много зависит, в отличии от остальных. Мел с Марц до сих пор нет... Изабель, поди, даже не спала. Мне её жалко.
Девушки так и не появились вчера. Только отзвонились, что в порядке, к самому отделению подойдут вовремя и, возможно, притащат кого с собой.
— Я спрашиваю не про дело, а про тебя, — уточнил Ворон. — И даже не про других. У тебя остались силы?
— Остались. На сегодня хватит.
«А бороться дальше? Хватит?» — остался невысказанный вопрос.
Тишина, окружившая их, была упоительной. Она раньше любила жаться к нему по таким утрам, когда просыпалась раньше, а потом и сам Ворон уже поднимался ото сна.
— Слушай, — Каста перевернулась и подняла голову, находя усталый взгляд, — Поцелуй меня, пожалуйста.
Упирающиеся в грудь ладони Алисы не помешали переместить объятия ниже на талию. Ворон прижался губами к губам, целовал мягко и настойчиво, долго. Пальцы на тонком стане сжались сами собой. Как не хотелось её отпускать!
Оторвавшись через силу, он быстро поднялся. По привычке потянулся пальцами взъерошить волосы, но остановил движение на полпути.
— Я сделаю всем кофе, — проговорил, будто оправдываясь. — Просыпайся, Призрак.
— Мне не нужно. — Алиса села на кровати следом, — Я уже проснулась.
Это не сон, а явь. Это не кошмар — жизнь. И сейчас, поднимаясь на ноги, целуя Ворона в щеку и отправляясь будить для начала Лёху, Алиса это понимала. Изабель и правда не спала, обложившись кофеином и энергетиками, пялилась в монитор и даже не обратила внимания, что Алиса растолкала Герасима у неё за спиной. Потом была очередь Актёра, Доктора... Алиса будила мягко, немного виновато, с кухни слышалась деятельность пернатого, а ей сейчас было удивительно спокойно, ровно и холодно изнутри.
Терять нечего. Как говорили некоторые пожилые люди — пан иль пропал.
На площади перед зданием суда собрались люди. Их было видно даже издалека. Совсем разные — и подозрительного вида бездомные, и люди, одетые подороже, со вкусом. У кого-то в глазах беспокойство, у кого-то — любопытство. «Они не понимают, что происходит,» — подумал Ворон, держа Алису за руку так, словно она сейчас растает. Компанию проводили заинтересованным взглядом — Ворон заметил среди людей, которых было точно больше двадцати, нескольких худых мальчишек — возможно, кто-то
За дверью участок ничем не отличался от обычного участка. Разве что по лучше оформлено и на ремонте явно не экономили — Следственный комитет, чтоб его. Актёр остался на улице, напоследок Алисе улыбнулся, одними губами проговорил:
— Всё будет хорошо.
И четвёрку тут же захватили во внимание менты. Даже докапываться до дежурного не пришлось — он сам вышел, сам в не грубой, но очень настойчивой форме попросил Касту следовать за ним.
"Это простой допрос" — убеждала себя Алиса, вертела головой и надеялась, что адвокат подоспеет вовремя, пока шла по довольно широкому коридору. Чёткого плана для неё лично не существовало, только всё отрицать, молчать до поры до времени и особо не провоцировать. В общем, вести себя как обычная девушка, которой шьют убийство друга — всего-то. По логике, Алиса даже знать не должна была почему именно её позвали, потому активно включала дурочку. Но всё равно гордость не позволила.
В боксах для допросов она не бывал уже давно и даже невольно внутренние вздрогнула. Воспоминания далеки от приятных.
Потом она просидела десять минут, заламывая руки, прежде чем в комнатку вошел следователь, закрыл дверь и задребезжал замок.
— Пиши.
Мужчина положил поближе к себе папку, ей же пододвинул чистый лист и ручку. Алиса нахмурилась.
— Что писать?
— Чистосердечное.
— В чём?
— В убийстве, идиотка, — процедил мусор, — Давай, давай... Я, такая-то такая-то...
— Не буду.
Он даже заткнулся, разве что не поперхнулся — было нечем. Алиса решила действовать по старинке. В расслабленной позе, будто не агрессируя совсем, она улыбалась.
— Я не буду писать чистосердечное признание, потому что до сих пор не понимаю, о каком убийстве идёт речь, — мягким тоном со стервозными нотками пояснила Каста, — Просветите?
Ей на секунду показалось, что глаза у мента налились кровью. Ворон просил быть осторожнее, но как это сделать, когда там Ташка?
— Убийство твоего дружка Егора, — взял себя в руки мужчина. — Тебя просветить, что ты с ним сделала?
— Нашла, — выплеснула часть внутреннего холода Алиса, — Я нашла его труп с вырезанным на руки символом нео-нацистов. Со мной была Татьяна, лучшая подруга, а ещё у меня сохранился чек из магазина, в котором мы перед этим покупали шоколад с сигаретами. И камеры там тоже были.
Ни того ни другого, но блеф — святое дело. Чаша терпения мента снова покачнулась, а Алиса продолжала напирать:
— А потом эти уроды Татьяну похитили. Прислали видео — сдайся, мол, Кузнецова и все будет хорошо. И почему мне, интересно, за четыре часа до этого позвонили из СКа и вызвали, а?...
— Дура! — ударил мусор по столу рукой и Алиса победно вскинула подбородок. Своего добилась, — Пиши сраное заявление, поняла?! Или...
— Или что? — аккуратная бровь поползла вверх, — А вообще я требую адвоката и не скажу без него больше ни слова.
Каста могла среагировать, если бы хотела. Движения мента были медлительны, предсказуемы, но всё равно позволила схватить себя за волосы и приложить носом о стол. Тихо и коротко крикнула, зашипела, тут же хотела брыкнуться, но теперь мент её прижал.