Последняя искра
Шрифт:
— Ты подпускаешь меня слишком близко, Лиз, — покачал головой Велор, пока его руки до белизны костяшек сжимали край столешницы, грозясь оставить от неё горку щепок.
Моя власть над ним, казалось, теперь и усилий не стоит. С меньшим остервенением упираясь в его плечи, я приблизилась, прогнув спину, и прошептала у самого уха:
— Может, тогда и тебе пора подпустить меня чуточку…
Договорить не вышло.
Ладони соскользнули по гладкому шелку с плеч, а запястья оказались в оковах чужих пальцев. Мгновение, и пришёл
— Ты и без того слишком близко, Огонёк, — касаясь губ одним лишь дыханием, прошептал Велор, удерживая на месте за плечи и не позволяя обвить шею руками. — Не боишься, что моё тёмное нутро не придётся тебе по вкусу?
Из-за высоты своего роста, чтобы наши лица были на одном уровне, ему приходилось низко опускать голову и склоняться ко мне, отчего лопатки по-звериному выпячивались.
Совершенен. Этот тёмный совершенен в совсем телесном исполнении и опасен. Опаснее Эдмонда с Арисом, опаснее сотни кинжалов. Но именно сейчас, за секунду до сумасшествия, в его руках я впервые почувствовала себя хрупкой, практически хрустальной.
Я замерла, как заворожённая, не смея шевельнуться, и Велор криво усмехнулся.
Шумно втянув мой запах, словно наслаждаясь напоследок, он отстранился, решив, что напугал меня сполна. Но вместо покорности судьбе я выгнулась, подалась навстречу. Обхватила узкие бёдра ногами и вынудила сделать последний, разделявший наши тела шаг.
— Тебе некуда больше бежать, Дракула, — с трудом выдавила из себя.
Сухость во рту вот-вот грозилась разодрать горло и заставить разразиться кашлем.
— Вот как? — протянул Велор, и черты его лица хищно заострились. — Уверена?
Успело даже мелькнуть разочарование, мол, теперь-то уж точно он возьмёт себя в руки. И даже если в эту самую секунду за окнами не случится Армагеддон, всё равно найдёт тысячу и один повод, чтобы поступить, — черти бы Соресовы его за это подрали! — правильно.
Но Велор оставался на месте. Грудь его вздымалась все чаще, а глаза сияли не сталью, но расплавленным серебром.
Это восхищало. Такое я видела впервые и готова была любоваться вечность, в чем ни за что не призналась бы, разумеется. Но удивительное дело! Чем больше хотела, тем ярче и призывнее становилось сияние.
— Уверена, — запоздало выдала я, моргнув впервые секунд за восемь, поерзала в объятиях, проверяя допустимые пределы свободы, и пробормотала. — Очевидно, мне тоже назад хода нет. Выходит, мы оба друг друга пленили.
— Наша самая большая ошибка, — нараспев протянул Велор, по-прежнему улыбаясь.
Руки его давно оставили плечи и медленно спускались по спине всё ниже, до самой поясницы. Пальцы стиснули талию, словно в тисках. Обхватили её целиком, соединившись в стальное кольцо.
— Скорее, самое большое сумасшествие, — поправила я, и тёмный улыбнулся. Разжал объятия и распрямился со вздохом облегчения.
Но
От мысли, что снова вот-вот взорвусь, я инстинктивно сжала плечи Велора. Но секундную пустоту внутри стремительно заполнила нежность и еще с десяток куда более ярких эмоций.
Наполнившись до краев, я глубоко вдохнула и крепче прижала Дракулу к себе ногами.
Конечно же! Как я сразу не догадалась? Чем больше отдаешь, тем больше получаешь. Это ведь истина прописная!
Стоило лишь с облегчением расслабиться, как очередная порция энергии, обратившейся в импульс, заставила серебро глаз Велора полыхнуть ярче прежнего.
Вампирюга вздрогнул, точно пропустил крепкий удар под дых и, хрипло послав весь мир в тартарары, подхватил меня обеими руками под бедра. Без труда приподнял и решительно шагнул к стене.
Такого эффекта, а уж тем более столь резкого взлета я никак не ожидала. Потому и пискнула испуганно, и расцепила ноги, боясь с позором соскользнуть прямиком на пол.
Но мужские руки, уже переместившись с бедер на спину, держали крепко, и мне казалось, будто я все еще парю в воздухе. Зависла, как на магнитной подушке между небом и землей.
Оставалось лишь надеяться, что под напором чувств меня не унесёт на околоземную орбиту.
— Мелкая какая, — со смешком склонившись и проведя кончиком горячего языка по шее, зацепил зубами Велор мочку уха. — Сейчас, погоди.
Исхитрившись и не разжав объятий, он поддел ногой лавочку у туалетного столика.
Я же, наконец коснувшись кончиками больших пальцев пола, как завороженная глядела на его обнажённую ступню и понимала: поздно. Меня таки унесло. Выбросило в открытый космос, и я потеряюсь. Попросту задохнусь, если Велор не коснется меня снова. Не коснется сейчас.
Однако стоило брюнету расправиться с мебелью, что цеплялась ножками за ковры, не желая вставать куда следует, и вклинившись, коленом отвести мою ногу в сторону, я запаниковала.
Стояла на носочке одной ноги, как цапелька, дрожала и с трудом удерживала равновесие до тех пор, пока ступня не нашла опору и не утонула в бархатистой обивке лавки.
— Стоишь? — сверкнули серые глаза.
— Не уверена… — ответила шепотом, за что и удостоилась очередной полуулыбки и горячего выдоха прямо в губы.
Бархатные сумерки заглядывали в окна, магикусы набирались света, а для меня весь мир замер. Почти исчез.
Наши с Велором тени сплетались. Дыхание сливалось и тяжелело, а неторопливые поцелуи становились глубже. Спина уже до предела уперлась стену, но Дракула все продолжал наступать.
Магия прикосновений творила что-то невероятное с моим рассудком, впрочем, как и с рассудком Велора.