Последняя искра

Русс Алана

Кровь… Проклятие, которое связывает детей Сореса по рукам и ногам алыми путами.

— Тогда выход один, — Велор крепче сцепил пальцы между собой.

— Отправить Лизу домой руной? Совсем чокнулся? — дождавшись неохотного кивка, вскинул бровь Эдмонд и распрямился, шваркнув по столу бокалом.

— Да не ори ты, — тихо проговорил Велор. — Подыхать я точно пока не собираюсь. Придумаю что-нибудь. Заставлю, в конце концов, кого-нибудь напитать руну. Может… — он тяжело вздохнул, растирая нудящие виски. Действие выпитой накануне эссенции совсем

некстати пошло на убыль. — Посмотрим, в общем.

— Напитать руну, — хмыкнул Эд. — У тебя что, очередь из желающих у дверей? Да и Лиззи не согласится. Она же… не согласилась?

— Пока нет, — нехотя признал Велор.

— Значит, я знаю нашу малышку куда лучше, чем ты, — закинув ногу на ногу, с удовольствием протянул Эд. — И не согласится. Не жди. Там же морали… — черканул он по лбу ребром ладони, — выше крыши. Вера в светлое будущее, единорогов и хрен знает в каких ещё мифических тварей.

— Я найду подход, — твёрдо проговорил Велор скорее лишь самому себе. — Уговорю её как-нибудь. Она меня послушает.

Эдмонд с явным скепсисом цокнул.

— Велор, ты зря велосипед изобретаешь. Время сейчас наш главный враг, но я ведь дело предложил. Ты подумай хорошенько, если Лиза подпишет договор, ни одна шавка в Тёмных землях не рискнёт…

— Нечего тут думать! — отрезал Велор, оборвав изложение наверняка внушительного списка благ, коими будет обладать помеченная высокородным тёмным. — Советовать Лизе отдаться тебе…

Велор поперхнулся, когда перед глазами всё заволокло непроглядной белесой пеленой, а затем пространство заполнилось ярким солнечным светом.

У окна на лавке глиняной куколкой играла девчушка. Её светлые жидкие волосёнки выбивались из-под тряпичной панамы и трепетали на прохладном весеннем ветру.

— Мама не разрешает уходить с незнакомцами, — отчеканила кроха, назидательно нахмурив белесые бровки, но то и дело искоса бросаемый взгляд выдавал любопытство с потрохами.

Глиняная куколка продолжала стучать ножками по подоконнику, шагая прыжками. Слов того, кто наблюдал за малышкой, Велор не понимал. Они звучали глухо, словно из-под толщи воды. Но яркую вспышку тревоги и гнева, в мгновение подавленную усилием воли, чувствовал остро.

Так же остро, как злое предвкушение и равнодушный холод стального лезвия в голени сапога.

— Правда, недалеко? — куколка на миг замерла, перестав топотать.

Внутри едва засвербело от свирепой жажды и триумфа, а малышка уже соскочила со скамьи и подошла ближе, доверчиво таращась снизу верх синими глазищами.

Мрачная тень легла на бледное, как и положено совсем ещё юной нимфе, заострённое личико.

— Вообще-то, у меня много игрушек, — с сомнением протянула она, поглядев на самодельную куколку, разодетую в цветастые лоскутки. — Но эльфийскую принцессу я только у Мойры видела, а она жадина. Даже волосы потрогать её не дала.

Еща раз рьяно нахмурившись и убедив саму себя, крошка-нимфа воровато огляделась и протянула маленькую вспотевшую ладошку незнакомцу.

Темнота.

Перед глазами лишь она, остро пахнущая слезами и страхом. Велор наглотался этой темноты с лихвой и едва ли не вывернулся наизнанку.

Столько крови даже ему видеть не доводилось. Прав был Эдмонд, когда орал как ненормальный, впервые увидев в руках Велора флакончик «Вдовьих слёз». Эта жижа сводит с ума, но плата за возможность чувствовать себя живым, сохранить хотя бы призрачные тени привязанностей и не обратиться в хладнокровного убийцу априори не может быть меньше. В кои-то веки Велор был с отцом хоть в чём-то согласен.

Стараясь сгладить заминку кашлем, он задышал ровнее. Но видение лишь для него обратилось в минуты. Эдмонд и заподозрить ничего не успел.

— Советовать Лизе отдаться тебе в полное распоряжение, — осипшим голосом повторил Велор, с чего начал, — я не стану. Сладкие речи оставь для своих девок, а я в жизни не поверю, что ты по доброте душевной помочь пытаешься. Уж слишком хорошо я тебя знаю, Эд. Ты и половины ломаного гарто за «спасибо» не отдашь. К тому же Лиза уже отказалась цеплять на себя метку, и не согласится. Не дура же она, в конце-то концов!

— Да все они… — пренебрежительно махнул рукой Эд. — Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Нужно просто знать, куда надавить, и дурость не заставит себя ждать.

— Даже если и так, с чего бы ей меня слушать?

Эдмонд посмотрел так, словно Велор чушь несусветную сморозил.

— Сам сказал, главное, подход найти, — вдоволь накрасовавшись, нырнул он в бокал, но с кислой миной отстранился. Верно, позабыл, что тот уже пуст. — Уговорами Лизу не взять. Угрозами? — жестом предложил Эд Велору закончить мысль.

— Она тебя испепелит, — сказал Велор и едва не зажмурился от удовольствия. Словно вкус этих слов почувствовал.

— Может, и так. Но у маленькой храброй целительницы всё же есть слабость, — Велор хмурился и молча ждал, пока закончится театральная пауза. — Её слабость — ты, — со вздохом сдался Эдмонд и отставил бокал на столик. — Так что тебе, брат мой, и делать ничего не придётся. Разве что найти болевую точку, надавить посильнее, и тогда она сама…

— Повторяю, — повысил голос Велор, и пичужка в клетке взволнованно пискнула, будто понимала разговор и была крайне возмущена. — Я не позволю тебе даже пальцем Элизу тронуть!

Кровь закипела в жилах, промёрзших от сотен холодных, полных безразличия ночей, как варево в котле. Учуяв дрянной запах, а быть может, и разглядев в глазах брата всплески яда, Эдмонд спешно выставил руки ладонями вверх.

— Всё, всё! Остынь. Не понимаю, откуда такая буря? Тебе же плевать на девчонку должно быть!

Велор хотел было оскалиться, рыкнуть, мол, нет! Неправда. Но… смолк.

— Вот об этом я и говорю, — не без удовольствия проговорил Эдмонд, по-своему истолковав молчание. — Не придумывай того, чего нет. Немаленький уже.