Последняя из дома Романовых
Шрифт:
Была ночь. В покоях палаццо Нерви тускло горели свечи. Огромная кровать под балдахином тонула в полутьме. Лицо со шрамом склонилось над принцессой:
– Давно с тобой встречи жду... Знал – меня не минуешь... А как письмо от тебя получил, понял: пришло мое время. Уж один раз на престол возвел. И в другой раз осечки не будет... Грех не рискнуть, ежели ты Елизаветина дочь.
– А ежели нет? – усмехнулась в темноте принцесса.
– А ежели нет... – Он помолчал. Потом прибавил: –
– Ну что ж, спасибо за правду, – глухо сказала она. – Как губить будешь?
– А дальше... Увидел тебя, проклятую, и понял: не погубить мне тебя, потому что ты погубила меня. Держишься как государыня... Обликом ты государыня. Величавость в тебе. И храбрость: не побоялась в Пизу приехать.
– Это безопасно, граф, – засмеялась она. – Да вы и сами знаете: Пизой владеет брат императрицы австрийской, родственник жениха мо его. Не посмеете вы тут ничего... И слуг моих во дворце шестьдесят чело век.
– Да, не ошибся... Отважна... И хитра... Рискну с тобой! – И добавил: – Но учти: сначала женюсь на тебе. И не как мой братец Гришка на императрице надумал жениться, когда она повелительницей стала да в три шеи прогнала его. А сейчас женюсь, когда ты – ничто без меня. Ну... пойдешь за меня?
– Не много ли для первого дня, граф? – холодно усмехнулась принцесса. – К тому же у меня есть жених...
И вновь страшные горящие глаза приблизились к ней. И этот ужасный шрам...
– Пойдешь за меня?
– Пойду... ведь сам знаешь, – бессильно ответила она.
Ночь в огромной спальне подходила к концу. В тусклом свете выступали из темноты статуи и картины. Утренний ветер входил в комнаты.
– Уезжайте, я не хочу, чтобы они вас увидели. Принцесса Всероссийская, как жена Цезаря, – вне подозрений.
– Чтобы он меня не увидел? – усмехнулся Орлов. – Боишься?
– Я стараюсь не причинять боли людям, которые меня любят.
– Если не хочешь, чтоб я его, как государя императора!..
– Зачем? Никого больше нет... Есть ты. Он молчал.
– О чем ты сейчас думаешь? – Она гладила его по волосам, она цело вала его.
Он все молчал, потом сказал:
– Кто ты? Кто ты? Кто ты? Ты одинаково быстро говоришь по-немецки, по-итальянски...
– Добавь: по-французски, которого ты, к стыду моему, не знаешь. У меня хорошее образование, граф, и были очень дорогие учителя.
– Кто ты? Кто ты? Если любишь меня больше, чем тайну свою... Она откинула голову. Волосы упали ей на плечи.
– Я Елизавета. Дочь Елизаветы. И запомните это, Ваше сиятельство, если видеть меня еще желаете...
– Я хочу в это поверить, – медленно начал он. – Я слыхал, что немец– учитель вывез ее из России вместе
Она только засмеялась.
– Ну, его имя, Ваше высочество? – шептал граф.
– Придет время – скажу.
– Я даже человека своего узнать все подробности в Пруссию к этому учителю недавно посылал. Да помер, оказалось, учитель.
И вдруг, усмехнувшись, она спросила;
– А какого человека вы к нему посылали?
– Верного. И ловкого. Того самого, которого я к тебе посылал. Рибас, испанец... Неужто забыла?
Она засмеялась, радостно, облегченна
– Вот теперь я тебе верю! Теперь ты мне все сказал! Я ведь сразу почувствовала...
Засмеялся и граф:
– А если он нарочно сделал так, чтобы ты почувствовала? Чтоб я сегодня мог про него рассказать? И до конца в доверие к тебе войти?
– Тогда он был бы дьявол. И ты вместе с ним.
– Все мы бесы, Елизавета. Не верь словам. Ты только рукам да губам ночью верь. Ночью все правда...
Он целовал ее и шептал... И она что-то шептала уже в безумии, как вдруг он расхохотался и вытащил из-под ее подушки пистолет. Она тоже засмеялась. Он отшвырнул пистолет далеко, в угол зала.
– Хочъ теперь безоружная...
И, все еще смеясь, повернулся к ней и наткнулся грудью на сталь. Улыбаясь, она смотрела на него, приставив к его груди другой пистолет.
– Стреляй, – шепнул он. – Хочу вот так... с тобой помереть
– Боже мой, – сказала она. – Я люблю тебя!
Пиза. В театре давали оперу Моцарта «Волшебная флейта».
Граф Орлов в камзоле, сверкающем бриллиантами, и принцесса в нежно-голубом платье и в фантастическом ожерелье из сапфира появляются в ложе.
Весь театр глядел на них. За спиной графа – русские морские офицеры в парадных мундирах.
Погас свет. Началась опера. Но зал не смотрел на сцену...
Принцесса и Орлов в открытой коляске. За коляской следовала другая – с музыкантами, нанятыми графом. И всюду толпа зевак провожает их глазами. Голубое небо, праздничная толпа, солнце и музыка... И прекрасный город...
– Я только думала прежде, что была счастлива, – шепчет принцесса. – Я не знаю, чем все кончится, но всю жизнь буду благодарить тебя. Я познала тебя. Я познала счастье...
Он наклонился к ней и тоже прошептал, как шутливое заклинание:
– Кто ты?
– Я та, которая без памяти любит вас, – в тон шепнула она.
– Дочь ты? Самозванка ли ты? Теперь уже поздно! Весь флот уже о нас знает. Теперь мне идти с тобой до конца. Я муж твой перед Богом, и горько мне не знать, кто жена моя...