Последняя из единорогов
Шрифт:
Та плюнула на землю.
Капитан Капут ухмыльнулся и опасливо обнял рукой острые плечи женщины.
– Ах, это всего лишь Молли Грю, – объяснил он. – Она оберегает меня лучше, чем смог бы я сам. Я человек великодушный и легкий до экстравагантности, быть может; щедрость ко всем, кто бежит от деспотии, – вот мой девиз. И только естественно, что Молли пришлось стать подозрительной, прижимистой, пасмурной, преждевременно постаревшей и даже отчасти деспотичной. Красивый воздушный шарик приходится вязать с одного конца узлом, а, Молли? Но сердце у нее доброе, доброе сердце.
Женщина передернула плечами и выбралась из-под его руки, однако Капитан к ней даже не обернулся.
– Будьте нашим гостем, господин кудесник, – сказал он Шмендрику. – Подходите
Шмендрик принял место у костра, изысканно отклонил совсем холодную закуску и ответил:
– Я слышал, что вы – друг беспомощных и враг могущественных, что ведете с вашими людьми полную радостей жизнь в лесу, обирая богатых и оделяя бедных. Мне известна история про то, как вы и Пак Перезвяк пробили друг другу темечки квотерстаффами и стали таким манером кровными братьями; и как вы спасли вашу Молли от брака с богатым старцем, коего отец ее выбрал ей в мужья.
На самом деле Шмендрик отродясь и до этой ночи о Капитане Капуте не слышал, но прошел хорошую подготовку по основам англосаксонского фольклора и оттого знал типических его персонажей.
– И разумеется, – тут он пошел на риск, – был один злой король…
– Хаггард, гниль на него и гибель! – вскричал Капут. – Воистину, не с одним из нас старый король Хаггард поступил неправедно – кого согнал с принадлежавшей ему по праву земли, у кого отнял должность и доходы, кого лишил наследственной недвижимости. И все они – заметь, чародей, – живут лишь мыслью о мести, и когда-нибудь Хаггард заплатит по счетам, да так, что…
Два десятка оборванных призраков зашипели в знак согласия, но смех Молли Грю осыпался, точно град, грохоча и язвя их.
– Авось он и заплатит, – издевательски сказала она, – да не таким трепливым трусам. Замок его, что ни день, трухлявеет и разрушается, ратники слишком стары, чтобы носить доспехи, но править он будет вечно, как бы ни пыжился Капитан Капут.
Шмендрик приподнял одну бровь, а Капитан Капут запунцовел, как редиска.
– Ты должна понимать, – промямлил он, – у короля Хаггарда имеется Бык…
– А-а, Красный Бык, Красный Бык! – закричала Молли. – Я тебе вот что скажу, Капут, после стольких лет, проведенных с тобой в лесу, я начала думать, что Бык – это всего лишь ласкательное имя, которое ты дал твоей трусости. Если я услышу эту басню еще раз, я пойду и сама низвергну старого Хаггарда, и назову тебя…
– Довольно! – рявкнул Капут. – Не при посторонних!
Он с немалым усилием вытянул меч из ножен, и Молли, снова захохотав, раскрыла ему навстречу объятья. Вокруг костра сальные руки теребили рукоятки кинжалов и длинные луки натягивались сами собой, но тут заговорил Шмендрик, решивший спасти утопающее тщеславие Капитана Капута. Не любил он семейных сцен.
– В моей земле о вас поют балладу, – начал он. – Вот только забыл, как она начинается…
Капитан Капут крутнулся на месте, точно кот, заманивший в засаду собственный хвост.
– Которую? – спросил он.
– Не знаю, – ответил слегка ошарашенный Шмендрик. – Их что же, больше одной?
– Еще бы! – воскликнул Капут, рдея и разбухая так, словно он забеременел гордостью. – Вилли Кроткий! Вилли Кроткий! Где этот паренек?
Жидковолосый вьюнош с лютней и прыщами приволок от костра ноги.
– Спой джентльмену про один из моих подвигов, – приказал ему Капитан Капут. – Спой о том, как ты вступил в мою шайку. Я этой баллады с прошлого вторника не слышал.
Менестрель вздохнул, ударил по струнам и шатким контратенором запел:
И когда Капитан восвояси скакал,Завалив на охоте оленя,Он увидел: стоит в луговине юнец,Побледнев и согнувши колени.«Ты почто распечалился, славный юнец?Аль– Вот сейчас самое лучшее будет, – прошептал Шмендрику Капут. Он нетерпеливо подпрыгивал на цыпочках, обняв себя за плечи.
Все сорвали плащи и схватили мечи,Раздаются стальные напевы.«Я клянусь потрохами, – сказал Капитан, —Не видать вам ни камня, ни девы».Он их гонит вперед, он их гонит назад,Он их гонит кругом, как баранов…– Как баранов, – выдохнул Капут.
На протяжении семнадцати последних строф он раскачивался и погуживал, и отбивал предплечьем удары трех мечей, упоенно не замечая издевательской усмешки Молли и нетерпения разбойников. Баллада наконец завершилась, Шмендрик громко похлопал в ладоши и похвалил Вилли Кроткого за технику правой руки.
– Я называю это щипком Алана из Лощины [33] , – сказал менестрель.
Он вознамерился развить эту тему, однако Капут прервал его, сказав:
– А теперь Вилли, добрый мальчик, сыграй остальные. – Он улыбнулся Шмендрику широкой улыбкой приятного, как понадеялся чародей, удивления. – Я сказал, что обо мне сложено несколько песен. Их тридцать одна, если быть точным, хоть в сборнике Чайлда [34] они пока и отсутствуют…
Глаза его вдруг расширились, он вцепился в плечи чародея.
33
Менестрель из числа разбойников Робин Гуда.
34
Чайлд Фрэнсис Джеймс (1825–1896) – американский ученый, фольклорист, составитель пятитомного сборника «Баллады Чайлда». Как полевой фольклорист никогда не работал, все баллады (английские и шотландские) собраны им по прежним публикациям.
– Вы, случаем, не мистер Чайлд, нет? – спросил Капут. – Говорят, он часто бродит, переодевшись в простое платье и разыскивая баллады…
Шмендрик покачал головой:
– Нет. Мне очень жаль, право.
Капитан вздохнул и отпустил его.
– Ну, не суть важно, – пробормотал он. – Всегда ведь надеешься, еще бы, даже теперь, что тебя соберут, выверят, аннотируют, приведут варианты, даже усомнятся в подлинности одной из баллад… ладно, ладно, чего уж тут. Спой нам другие песни, юный Вилли. Когда-нибудь тебя будут записывать в полевых условиях и нынешняя практика тебе пригодится.