Последняя из рода Блэк
Шрифт:
Я кивнула.
– Есть еще одно условие, за которое я плачу дополнительные сто галлеонов. Вы должны раскрыть негативное участие Альбуса Дамблдора в этой истории.
– Раскрыть общественности? – уточнил Гавер, с прищуром разглядывая меня.
– Да. И в первую очередь открыть глаза Сириусу Блэку.
Он отложил меню.
– Двести галлеонов.
Что ж, Гавер мне нравился все больше и больше.
====== Глава 5. Изгоняющий дьявола ======
Шрам и до этого периодически покалывал, но после ритуала посвящения он болел постоянно
Вечерами я просто лежала на постели в своей комнате в доме Дурслей – Арк велел возвращаться ночевать, чтобы не вызвать подозрений. Я не могла читать, не могла ходить. Я вообще не могла двигаться от вспышек ослепляющей боли. Это сводило с ума.
На пятый день этого кошмара я начала бредить.
Мне мерещилось, что я росла в приюте. Со мной там обращались настолько плохо, что я научилась творить необычные вещи, чтобы избегнуть насилия. Потом появился Дамблдор и забрал меня в Хогвартс. Мне было очень обидно, что он не позаботился обо мне раньше – ведь он знал, знал обо мне, волшебнике, и ничего не делал, чтобы помочь мне там, в приюте.
Он не любил меня, Дамблдор, и всегда подозревал в гнустостях. А гнустостями он считал все, что не вписывалось в его представления о морали. Я всегда был слишком любопытен, чтобы вписываться в узкие рамки дозволенности, которые он устанавливал.
В приюте меня часто и жестоко избивали, и потому, когда я понял, что обладаю силой – силой, которую могу развить настолько, что превзойду всех, кто в мире подумает меня обидеть, я поставил себе цель стать величайшим волшебником. И выбрал самый прямой и самый верный путь. Только Темные искусства могли удовлетворить мою жажду могущества. Я больше не хотел быть забитым ребенком. Я хотел превосходства и власти.
Эксперименты с темной магией становились все сложнее и опасней, и когда я чуть было не погиб в одном из них, предо мною появилась еще одна цель – бессмертие. И я должен был позаботиться об этом как можно скорее.
Способы, найденные в древних трактатах и современных исследованиях, были слишком долгими и ненадежными. Из подтвержденных случаев ходили слухи лишь о Николасе Фламеле, изобретателе философского камня. Он был другом Дамблдора, и тот отказался говорить о нем, хоть я и старался изо всех сил вызнать хоть что-то. Никто не знал, где он живет и прячет свой камень, и на поиски ушли бы годы.
Тогда я решил прибегнуть ко второму проверенному способу.
Ключ жизни в душе. И если бы у меня было две души… или скажем, три… или семь… Конечно, я не мог иметь две или три души, но я мог разделить свою душу на части. Чем больше частей, тем лучше я буду защищен.
Ведь наследник рода Слизерин не может погибнуть, пока мир не узнал о нем.
Не узнал о лорде Волдеморте.
Вот здесь-то я и заорала, чтобы привести себя в чувство.
– Вытащи его из моей головы! – закричала я дедуле, встревоженно крутившемуся рядом.
– Кого?! – пес был напуган.
– Темного Лорда!
В дверь яростно забарабанили.
–
– Все нормально! – крикнула я в ответ, но она не унималась:
– Открой дверь!!!
Я с руганью натянула джинсы, отыскала куртку и рюкзак. Скидала в него остатки вещей: газетные вырезки, пара учебников, прихваченных почитать, пакет со сбережениями. Открыла окно и спрыгнула, больно ударившись плечом о землю. Мне было фигово – так коряво я давно не приземлялась. Рядом приземлился Арк.
Мы прошли два квартала, прежде чем он сказал:
– Объясняй, что происходит?
– Со мной что-то не так! – пробормотала я, размазывая холодный пот по горящему лбу. Руки у меня дрожали. – Мне мерещилось, что я – Темный Лорд! Точнее, не так – я была Темным Лордом. Я была в его голове.
– Когда ты проснулась, то сказала, что это он в твоей голове, – уточнил дедуля.
– Мерлиновы ягодицы, какая разница! – вскрикнула я, чем заставила отшатнуться припозднившуюся парочку. Голова зверски болела, а перед глазами мелькали подробности приютской жизни. Почему-то из всего, что я успела увидеть, они были самыми яркими.
– Большая разница. Вызывай Кричера.
Я уже тоже подумала об эльфе и свернула в темный тупик, где прижимались к стене лишь мусорные баки. Хлопнула в ладони, но ничего не произошло.
– Сконцентрируйся. Дыши, – велел Арк.
– Легко тебе говорить! – огрызнулась я и сделала три глубоких вдоха из простейшей дыхательной гимнастики.
Хлопнула еще раз.
– Юная хозяйка Гертруда, вы звали меня? – проскрежетал эльф, с хлопком очутившись рядом.
– Домой, – я протянула ему руку, и нас дернуло. Ох, не люблю перемещения – будто с огромной скоростью ухаешь с большой высоты. Мы оказались в гостиной дома Блэков, и я тут же бухнулась на свой любимый диван, прижимая холодные ладони к голове.
– Пусть эльф принесет пергамент и чернила, – сказал Арк, усевшись рядом. – Будем писать Изгоняющему.
– Арктурус Блэк, – желтые глаза осмотрели дедулю от носа до кончика хвоста. – Посмертие тебя не пощадило. Юджин Молок, приятно познакомиться, юная леди, – высокий беловолосый Юджин склонился над диваном, целуя мою руку. У меня так нефигово болела голова, что я не удивилась ни желтым глазам гостя, ни тому, что он узнал Арка.
– Юджин полукровка. Его отец – демон, – сказал дедуля.
– Прекрасно, – простонала я. В этот момент меньше всего меня заботила хоть чья-то родословная.
Полукровка Юджин уселся на диван рядом со мной и расстегнул цепочку кулона, глушащего мысли. Я вдруг в панике поняла, что его лицо становится все более расплывчатым. Я что, слепну?
Юджин прижал палец к моему лбу, и я снова застонала – на этот раз от облегчения. Боль ушла.
– Одержимость есть борьба злого духа за тело человека, – сказал он и добавил для нетерпеливо рыкнувшего Арка. – Да, она одержима.