Последняя из рода Дариан. Лабиринт
Шрифт:
Принц положил руку мне на щеку, взглянул в глаза. Ярость в нем затихла, на смену пришло привычное спокойствие. Мягкое, уже родное.
Раздался осторожный стук каблуков - девушка обходила нас по дуге. Я напряглась, решила высвободиться, но оказалась сильнее прижата к чужому телу.
– Шай, надеюсь, ты в полной мере контролируешь себя и понимаешь, насколько твой поступок неприемлем?
– сдержанно сказала она, хотя в голосе проскользнули нотки злости.
– Не сейчас, Лорин, уйди, - сказал он.
– Я-то уйду, но и она здесь не останется. Ты просил одергивать
– Это совсем другое, - покачал он головой, продолжая смотреть мне в глаза.
Так пронзительно и одновременно нежно, вновь заглядывая в самую душу, но не копошась в ней, а будто выискивая себе место, чтобы устроиться там поудобнее.
– Еще скажи, что любишь ее!
– повысила Лорин голос, а принц усмехнулся.
Миг тишины. Во взгляде появилось понимание. Губы шевельнулись, чтобы в следующее мгновение прозвучало:
– Люблю.
Я отшатнулась, аристократка охнула. Мне стало душно, горло сдавило толстой удавкой. Не знаю, каким образом, однако я даже смогла вырваться из рук наглого принца, а потом еще и пощечиной одарила. Звонкой, отрезвляющей. Чтобы пришел в чувства и больше не говорил ерунды. Вот только слов подходящих не нашла. Я развернулась и бросилась прочь, пока не услышала властное:
– Стоять! Лорин, уйди. Ами, вернись.
– Вот еще!
– заявили мы одновременно и смерили друг друга пренебрежительным взглядом.
– Видишь, даже у босоногой есть голова на плечах, а ты где свою потерял? Ты ее не любишь! Это горькое заблуждение, Шай. Разве не понимаешь, что связь с ней неприелима ни в каком виде? Особенно с ней!
– Мне сейчас не до твоих нотаций, отца хватило, - прорычал принц и двинулся за мной.
А у меня не было другого выхода, как оставить свои башмаки с чулками в оружейной и побежать прочь. Ему следует остыть и прийти в себя. Нужно понять, что своим признанием совершил глупость. Это уже не смешно, такими вещами не шутят. Аристократ заигрался, забылся, поддался эмоциям. Просто бой на гайо на него так повлиял. Удалось выпустить пар, избавиться от отравляющей его ярости, вновь вернуться к привычному состоянию. И вот под воздействием всего этого на него нахлынула эйфория, которую он перепутал с чем-то другим.
Любовь? Нет, нет, много раз нет! Он точно оказался под впечатлением после поединка, не восстановился после Лабиринта. Перепутал, ошибся.
Я бежала, не разбирая дороги. Неслась сломя голову по улице, по коридорам академии, перепрыгивала через ступени, чтобы вскоре оказаться в своей комнате и запереть дверь.
Сердце больно билось о ребра. В висках стучало. В ушах звенело эхом: «Люблю».
– Нет, хватит!
– забралась я на кровать и даже одеялом накрылась.
– Мой человек?
– Отстань, воюн, отстань от меня.
Шай ошибся, он никого не любит. Меня не любит. Оговорился. Это выдумка, блажь, очередная насмешка зажравшегося аристократа, решившего пойти на крайние меры.
А сердце бухало в груди. Ему было мало места. Я не могла унять волнение, все искала оправдания случившемуся, придумывала новые и новые нелепицы, чтобы убедить себя,
Это безумие закончилось ближе к рассвету. Я не спала ночь, ходила кругами по комнате, грызла ногти. Не могла никак успокоиться. Паника поступала и отпускала. Накатывала волнами. Набрасывались порой с невообразимой силой, что хотелось в голос орать.
Не любит, ошибся. Меня нельзя любить. И мне нельзя. Любая привязанность - это слабость.
Слабость…
Утром я открыла глаза и долго смотрела в потолок. Не хотела подниматься, начинать новый день, который снова будет наполнен очередными попытками студентов колдовать, непредсказуемыми последствиями, возможно, какой-нибудь большой катастрофой, руганью ректора, лекциями, унылыми лицами колдунов и, особенно, девушек, которые лишились возможности прихорашиваться простым способом. Вероятно, там будет Шай. Или не будет. Или не Шай. Может, Георд с Бувье.
Я поднялась, оделась.
Остановилась возле жалобно взирающего на меня четырьмя глазами воюна и кивнула на дверь:
– Пошли, покормишься.
– Ура, я буду есть!
– подскочил зверек и моментально исчез, готовый идти к шепчущей роще.
– Не знаю, живы ли там твои летяги.
– Живы, они еще живы. И я буду их ловить.
«Только быстрее пойдем», - добавил он уже мысленно.
Я ускорила шаг, вскоре вышла на улицу через ближайшую дверь, обогнула академию и остановилась на подходе к роще. Черные щупальца уже добрались до стены и прилипли к ней присосками, устилали все вокруг, превращая зеленый газон в голую, потрескавшуюся землю. Казалось, из Лабиринта в наш мир лез невообразимо большой монстр и, если не запечатать его в этом миаре, он проберется в столицу и поглотит все на своем пути. Обязательно разрастется. Уничтожит.
– Думаю, дальше тебе идти не стоит.
Я подскочила на месте, развернулась к наследному принцу и впилась в него грозным взглядом.
– Что так смотришь на меня, больше не нравлюсь?
– Не хочу с тобой разговаривать, - покачала я головой и сосредоточила все внимание на удручающем виде дикого сада, собираясь просто стоять здесь и ждать, когда вернется мой маленький зверь. Бросать его я точно не собиралась.
– А что изменилось, бродяжка?
Я поджала губы, сделала вид, будто не слышу его.
– Шойн говорил, что к каждому человеку нужен свой подход. К некоторым подобрать его просто, а с другими следует постараться.
– Вы зря теряете время, ваше высочество.
– Нет безвыходных ситуаций, не бывает однозначного «нет». Если бы ты никак не отреагировала, вот тогда была бы проблема. Но ты отреагировала. Осталось понять причину твоего гнева и устранить ее. Я намерен завоевать тебя, бродяжка, готовься сдаваться.
– Да сколько можно?
– все-таки повернулась я к наследнику.
– Ты выжил из ума? Заняться больше нечем? Проблема с силой и диким садом не кажется тебе более важной, чем выяснение отношений, которых нет и никогда не будет? Угомонись уже, хватит, сколько раз повторять? Мне не нужны никакие привязанности, не нужен ты. Я планирую остаться одна. Навсегда!