Последняя из рода Энтаров

Фигуры в черных плащах появились перед рассветом, когда робкие лучи восходящего солнца едва очертили контуры застывшего мира. Их силуэты растворялись в предрассветной мгле, словно призраки, материализовавшиеся из ночного кошмара. Они двигались практически бесшумно, как хищники на охоте, быстро пересекая заиндевевший двор, проходя мимо спящей стражи, чьи размеренные вздохи растворялись в морозном воздухе.

Минуя просторный зал с гобеленами, на которых тускло поблескивали золотые нити древних гербов, они безжалостно убили прикорнувшего у почти погасшего камина старого слугу, что верой и правдой служил

господам более сорока лет. Его морщинистое лицо так и осталось безмятежным – он не успел понять, что произошло. Тенью проскользнули по темному коридору, где факелы давно догорели, оставляя лишь слабый запах смолы, и ворвались в первые покои…

Спустя полчаса наемники, небрежно бросив к ногам предателя тяжелый кожаный мешок с монетами, звук которых казался похоронным звоном для древнего рода, так же тихо исчезли в предрассветном полумраке. А через минуту за их спинами разгорелось пламя, которое словно голодный зверь набросилось на замок некогда почитаемого и сильного рода Энтаров. Огненные языки жадно лизали каменные стены, взбирались по башням, пожирая вековые деревянные перекрытия, превращая величественное родовое гнездо в погребальный костер…

Пробуждение было не из приятных. В голове гудело так, будто по железному тазу ударили молотом, а эхо все никак не затихало, отдаваясь болезненной пульсацией в висках. Во рту стоял металлический привкус крови, распухшую губу и рассеченную бровь нещадно саднило, а живот пылал, так словно кто-то развел там костер.

Попытка перевернуться на бок не увенчалась успехом – чьи-то сильные, шершавые от мозолей руки придержали мои плечи, не позволив пошевелиться, а тихий, незнакомый голос предупреждающе зашипел. От этого шепота по моей спине тотчас поползли мурашки, а на лбу проступила холодная испарина.

Медленно открыв глаза, первым, кого я увидела, был склонившийся надо мной мужчина с перекошенным зверским лицом, напоминающим маску демона. Икнув от страха и тотчас позабыв, как дышать, я с испугом смотрела на загорелое до темно-коричневого цвета, изрешеченное глубокими морщинами и белесыми шрамами лицо, боясь пошевелиться. Его глаза, похожие на две темные бездны, неотрывно следили за каждым моим движением. Но каково было моё изумление, когда этот страшный до дрожи в коленях воин неожиданно ласково проворковал:

– Пчелка моя, здорово они нас сегодня потрепали. Ничего, старик Харди тебя подлатает.

– Что, Мел, всё-таки свалилась? И меня гад исподтишка достал, но Бард его вырубил, – донесся хриплый, словно карканье ворона, голос справа. С левой стороны кто-то надрывно закашлялся, издав влажный булькающий звук, и вскоре – затих, оставив после себя гнетущую тишину.

– Гадар ушел, – глухим, будто из-под земли, голосом проговорил все еще возвышающийся надо мной мужчина. Его широкие плечи поникли, а в глазах промелькнула тень невыразимой скорби. – Славным был воином…

Спустя час меня бережно уложили на телегу, застеленную соломой и чистыми тряпками. Рядом со мной разместили еще несколько раненых, как оказалось, моих соратников по отряду наемников. Из обрывков чужих разговоров в моей голове постепенно начала складываться картина произошедшего: мы сопровождали торговый караван, когда на нас напали разбойники. Мы отбились, но заплатили за победу высокую цену – Гадар был не единственным, кого мы потеряли в той схватке.

Теперь, когда туман в голове немного рассеялся, я начала вспоминать детали боя. Разбойники напали на рассвете, когда караван проходил

через узкое ущелье. Они выскочили из-за скал, словно демоны из разлома – не меньше трех десятков головорезов. Я помнила, как выхватила меч, как крикнула предупреждение. Первого бандита я сразила почти машинально – отточенное движение, и клинок вошел под ребра. Второй оказался опытнее, его удар я едва успела отбить, но третий, зашедший сбоку, достал меня своим кинжалом. Удар пришелся в живот, и только крепкая кожаная броня спасла меня от смертельной раны…

– Мел, выпей, – прервал мои воспоминания участливый голос Харди-лекаря, а вскоре моих разбитых губ коснулось что-то холодное – глиняная чаша с горьковатым отваром, от которого пахло полынью и еще какими-то незнакомыми травами.

– Эй! Харди! Как там Бор? – окликнул лекаря мой сосед, со стоном чуть приподнимаясь на локте. – Видели бы вы, как он отбил удар… грязный гоблин отлетел на добрых три метра. Если бы не подлый удар секирой, Бор бы и второго порешил.

– Ушел к эланам Бор, – чуть помедлив, ответил лекарь. Его морщинистое лицо на мгновение стало еще старше, а в глазах промелькнула тень скорби. Поправив сползшую со лба одного из наемников окровавленную повязку, он быстро ретировался, словно пытаясь скрыть свою печаль.

– Эля выпьет, да девок помнет… всю дорогу об этом грезил, – глухим голосом пробормотал мужчина, откидываясь на спину. На его щеках блеснули слезы, которые он даже не пытался скрыть.

Телега тем временем медленно тащилась по разбитой дороге, ее колеса то и дело проваливались в глубокие колеи, и каждый толчок отдавался острой болью во всем теле. Солнце нещадно палило, пыль, поднимаемая копытами лошадей, оседала на губах горьким налетом. Стараясь отвлечься от пульсирующей боли в животе, я прислушивалась к чужим разговорам. Мои товарищи, те, кто мог говорить, хвастались своими подвигами в бою: кто скольких врагов уложил, кто какой удар отразил. Их голоса, хриплые от жажды и усталости, сливались с поскрипыванием колес и цоканьем копыт. Я же продолжала хранить молчание, лихорадочно пытаясь собрать воедино осколки своей памяти.

Странное дело – я помнила этих людей, их загрубевшие от меча ладони и покрытые шрамами лица, но как будто смотрела на них чужими глазами, словно через мутное стекло. В голове крутились обрывки воспоминаний: тренировки с мечом до ломоты в мышцах, долгие переходы под палящим солнцем и проливным дождем, привалы у костра, и сон под открытым звездным небом. Но самым пугающим было то, что я отчетливо помнила совсем другую жизнь. Помнила, как выходила из офиса поздним вечером, щурясь от яркого света фонарей, помнила экран компьютера с мерцающими цифрами, телефон, вибрирующий от бесконечных сообщений, автомобили на запруженных улицах. Как такое возможно? В какой момент я перенеслась из современного мира в это средневековье, где главное оружие – мечи и луки, а транспорт – лошади да телеги, где вместо запаха бензина воздух пропитан ароматом трав и конского пота…

К ночи мы добрались до таверны «Пьяный гоблин» – приземистого двухэтажного здания из потемневших от времени бревен. Его окружал частокол из заостренных кольев, а перед входом висел фонарь, разгонявший сумерки тусклым желтым светом.

Едва мы толкнули тяжелые ворота, на которых был глубоко выбит древний знак защиты от демонов Нижнего мира, как из здания выскочил грузный хозяин. Его красный нос, испещренный сетью лопнувших капилляров, напоминал перезрелую сливу, а затертый кожаный фартук был заляпан винными пятнами.