Последняя из рода Леер - 4

Ильина Ольга Александровна

Но оставалась проблема. Я и семеро козлят, тьфу, этих, как их там… В общем волков в человеческой шкуре.

— Эй, эй. Я не вкусная, ядовитая, и вообще, надкусывать меня не надо. Говорю же мяса во мне нет. Кожа, да кости. Отдай ботинок, отдай, кому говорю! Да подавись, шавка подзаборная.

Тут мне пришлось вспомнить все уроки профессора Мейнера. Пируэты, подскоки и смертельный номер — висение на потолке. Была бы люстра, на ней бы повисела. О, а еще эффектное скольжение по перилам. Бух, плюх, вжик и удар с ноги.

— Ты

долго скалиться будешь? Помог бы что ли?

— Ага, сейчас. Комната перестанет кружиться… Ты с потолка вернешься, и обязательно помогу, — поддакнул парень.

— Ага, когда я спущусь эти меня тут же и обглодают.

— А чего магией не пользуешься?

— Истратила всю на ваши поиски.

— Ааа…

Дошло, наконец, а потом и желание помочь появилось. Моих преследователей шестеро стало. А, нет, уже пятеро. Так и до четверки дойдем. А уж с тремя я как-нибудь справлюсь.

Справились. Скрутили, повязали. Не нас, слава Всевидящей. В погребе сгрузили фальшивое семейство.

— Как ты поняла?

— Случайно. А иначе быть бы нам с тобой пополнением этого адского семейства. А что? Из тебя бы хороший носильщик вышел.

— А из тебя вышибала, — толкнул в бок он.

— Протрезвел?

— Не совсем. Чего делать будем? Власти позовем?

— Чтобы нас с Иланой тут же и повязали? Нет. Девчонке выспаться надо.

— Согласен. А дальше что?

— Протрезвеешь, поговорим. Обо всем. А мне некогда сейчас. Есть хочу и спать. А тут еще прибраться надо и найти где-нибудь приличную бадью с водой. Желательно не отравленной.

Утром Нил вызвал стражей. А мы с Иланой переселились в более приличную гостиницу. Я первым делом, как вошла, хозяину под нос свой амулет сунула. Да пусть думает, что хочет. Но мне нового перевертыша на пути видеть не хочется. Илана все время, пока мы искали новую гостиницу, то краснела, то бледнела, то зеленела. Что поделать, первое похмелье в жизни, тем более от пиратского сидра — это вам не шутки.

— Живая?

— Вроде.

— На, выпей. Полегчает.

И правда, полегчало, а то! Рецепт самого наследника, стырила. И чего это я о нем вспомнила? Не к добру. Ой, не к добру.

* * *

— Ты как нас нашел? — спросила я, принюхиваясь к еде. Мало ли. Я, наверное, теперь ко всему принюхиваться стану, что не создано моими руками.

— По запаху, — откликнулся Нил и спер у меня из тарелки кусок мяса.

— Свое ешь, — буркнула я и попыталась отобрать.

— Да оно же не проверено.

— А я в твои дегустаторы не нанималась, — отобрала таки.

— Злая ты, — сник друг. Ну и как, скажите, с таким воевать? Умеет же зараза растопить бедное женское сердце. Что один, что второй.

— Ладно, забирай.

— Я бы тебя… мням, мням, мням…

— Чего?

— Вкусно, говорю, — ответил он, прожевав, и стащил мое жаркое. Я грустно наблюдала, как он уплетает за обе щеки,

и с сожалением поняла, что останусь без завтрака. Впрочем, можно еще за бутерброд повоевать. А, нет. Уже нельзя. Его Илана схомячила. А зелья проверочного больше нет. Жаль.

Пришлось довольствоваться стаканом молока. Единственное, что отказались делить эти изверги.

— Так как ты нас нашел?

— Я не вас искал, а Илану. Вообще, по идее, она не с тобой должна быть.

— А с кем?

— Не скажу. Но так даже лучше. Безопаснее будет.

— Ты говорил вчера, что она еще всем покажет. Значит, в той, другой жизни…

— В той, другой жизни она другая. Сам мир другой. Я не знал ее в это время. Только позже.

То, как он смотрел на нее, поднимающейся по гостиничной лестнице, наводило на размышления.

— Хочешь прожить его жизнь?

— Я думал об этом. Много думал. Даже хотел ускорить немного события. Послал его в Аделар.

— И что?

— Этот идиот опоздал. Он не понимает. Ничего не понимает.

— Он ее не любит так, как ты. Он ее не знает даже. Не уверена, что и ты любишь. Она ведь не та.

— Но она есть здесь. В этом мире.

— Значит, в том ее нет?

— В том мире ничего нет.

— Из-за меня?

— Нет. Тебя в том мире тоже нет.

— Убили?

— Да.

— Скажешь, кто?

— А если скажу, полегчает?

— Возможно. Тебе так точно. Нельзя все в себе держать.

— Может, и нет.

— Так скажешь?

— Лучший друг. Тебя убил лучший друг.

— Не ты?

— Мне, конечно, лестно, что ты меня или его, если быть точным, в лучшие друзья записала, но нет.

— Значит, Зак. За дело?

— Из мести. Да и не тебя он вовсе хотел убить. Но знал, что вместе с ним тебя убивает.

— Когда?

— Скоро. Я пытался изменить события. Очень пытался. Все делал. Но ничего не меняется. Понимаешь? НИЧЕГО.

Да уж. Не полегчало. Но как-то спокойнее стало, что ли. У меня были уже пророчества. И я выжила. Почему-то была уверена, что выживу и теперь. Просто не может быть иначе. Вот только кем я стану? Не хотелось бы быть второй Гвинервой с ее безумием. А, значит, либо я не допускаю слияния… Либо уберегу моего халфа от лучшего друга. Ох, и не думала, что когда-нибудь мне придется его защищать.

— Ты с нами пойдешь?

— Не могу. Боюсь, что если задержусь хоть на день, уже не смогу уйти. А так нельзя. Ты права. Она другая. Вроде та же… Но разница есть. Береги ее.

— Постараюсь.

— А если припрет, я буду поблизости. На расстоянии вытянутой руки. Но, думаю, моя помощь вам вряд ли понадобится. Ладно. Пойду попрощаюсь, что ли.

— Давай. Я вам дам несколько минут.

* * *

Маячок нашелся довольно быстро. Его прицепили к маленькому медальону на тонкой серебряной цепочке. Кто-то очень близкий. И опасный.