Последняя из рода Ша'Ари
Шрифт:
Часть 2
В себя Кнара пришла, когда рядом с ней, стуча по полу тяжелой обувью, кто-то прошел, потом нос почуял запах еды. В животе заурчало, но еще больше, чем есть, хотелось пить и уж совсем нестерпимо – в туалет. Разлепив глаза, она с трудом приподнялась, затем уселась на полу и огляделась: одна в клетке метра два на два, три глухие стенки, четвертая – сверху донизу забрана тонкими струнами, как решеткой.
Осторожно, на корточках девушка подкралась к «решетке», пальчиком дотронулась до струны и – тут же с шипением отдернула руку. Палец прошило молнией, а на его кончике выступила голубовато-красная
Пища оказалась вполне съедобной, хоть и абсолютно безвкусной, но Кнарин голодный желудок, кажется, готов был даже кожу с ее ботинок переварить, так что привередничать не было смысла. Поев, пленница отставила тарелку из странного легкого материала, который прежде ни разу не видела, и задумалась о последних событиях. До этой минуты у Кнары просто не было возможности подумать и разобраться в своем нынешнем положении, а сейчас пришло самое время. Снова уселась, подперев спиной стену и вытянув ноги, прикрыла глаза в раздумье. Судя по всему, их усыпили, чтобы без проблем доставить сюда. Куда они попали? Все, а не только она одна?
Двое мужчин, похитивших сразу шесть человек, пятеро из которых – крепкие, сильные мужчины, трое – вообще хорошо обученные воины-наемники, выглядели слишком чужими. К тому же от Республики Фуар до царства Молсток месяц добираться по весьма опасным безлюдным дорогам, а они потратили на дорогу не больше часа. Много вопросов. Как «железный дом» смог преодолеть большое расстояние за слишком короткое время? Что за странное оружие было в руках у чужаков, если им легко удалось захватить наемников? И куда их везут сейчас? И главное, для чего? Сотни мыслей кружились в ее голове, но только две из них она старательно гнала от себя.
Первая – отчаянье, потому что сладкий миг свободы закончился быстро, и сейчас она сидит, в сущности, в клетке и всеми силами старается не допустить оборота в ша'а, а ведь совсем недавно ее заветной мечтой было – снова ощутить себя свободной, цельной, дышащей полной грудью. Слегка обжигающая сила стремительно носилась по руке. Девушка с радостью и одновременно тоской о родителях и потерянном прошлом смотрела на свой оживший рисунок, который, словно наверстывал упущенные годы, быстро двигался, меняя направление, линии и завитушки. Натянув пониже рукав, чтобы спрятать это чудо от тюремщиков, она продолжила раздумья.
Вторая, совсем призрачная догадка, но от нее становилось еще страшнее. За восемь лет жизни с родителями, она очень много беседовала с отцом. Он упорно обучал ее своему родному языку, и она никогда его не забудет, потому что мысленно всегда вела беседы именно на нем. Именно эти беседы на родном языке отца тонкой нитью связывали ее с прошлым, питая ее плоть и кровь.
На родном языке ее папа рассказывал о казавшемся тогда таинственным, сродни сказочному, мире, из которого он прибыл на Рокно и поселился в Фуате. Она слушала его истории как и захватывающие и интересные сказки мамы. Отец, Ривальс, рассказывал, что прилетел на большом железном корабле, который бороздит не моря и реки, не пески Молстока, а небо и пространство над ними, которое называл космосом.
Корабль его рода разбился, столкнувшись с одной из вечных спутниц Рокно, и только отцу удалось на маленьком спасательном кораблике добраться до
Отец рассказал дочери, что его родная планета Ша'А погибла за несколько часов, уничтоженная черной дырой, появившейся рядом с его миром в результате взрыва одного из красных карликов, как отец называл некоторые из звезд. В этой глобальной катастрофе смогли уцелеть немногие, а в их роду Ша'Ари теперь она последняя, потому что все их соплеменники, оставшиеся на тот момент в живых, погибли на корабле. Это сильно угнетало отца, несмотря на старания Кнариной мамы осчастливить любимого мужа.
Ривальс долго искал возможность улететь с планеты Рокно, но безуспешно. Как он говорил жене и дочери, мир Рокно закрыли из-за магии, необъяснимого явления, а производимые здесь магические артефакты чересчур усложняют жизнь Совету безопасности галактик и Стражам, в частности. Из-за странного, теперь уже закрытого мира Рокно, столько загадочных и опасных для целых планет ситуаций возникало, что его неприкосновенность строго соблюдалась Стражами и Советом, а нарушителей карали смертной казнью. Лишь немногие смельчаки решались пойти против запрета и совались в пределы Рокно в надежде нажиться на запрещенных артефактах. Папины рассказы-сказки звучали давно и, казалось, покрылись дымкой забвения, а сейчас, будто ждали своего часа, начали потихоньку выплывать наружу.
Все с большей уверенностью Кнара думала, что возможно она оказалась на таком вот космическом корабле. Но от страха надеялась, что это не так. Как говорил ее отец, лучше уж небольшой закрытый и предсказуемый мир, чем целая вселенная, населенная множеством различных разумных существ с их непоследовательностью и нечеловеческим мышлением. С миллионами опасностей и трудностей, подстерегающих на каждом шагу. Но как же отец ошибался! Он выжил во время гибели целой планеты и космического корабля, но не смог одолеть алчность близкого родственника жены.
Снова вспомнив отца и мать, пленница подтянула колени к груди и уткнулась в них лицом, безмолвно выплескивая слезы и боль. Но, услышав шаги в коридоре, быстро и аккуратно вытерла слезы, чтобы окончательно не смыть грим, наложенный Мареной и скрывающий ее истинный облик. Она насторожилась, а услышав гневные выкрики молстокских наемников и своих земляков, по всей видимости, из соседних камер-клеток, неожиданно почувствовала облегчение. Она здесь точно не одна, а с соотечественниками, что дало крошечную надежду и уверенность.
Судя по удаленности голосов, ее спутников распределили по соседним одиночным камерам, растянутым вдоль прохода. Кнара ждала, прислушиваясь к звукам шагов – кто-то с небольшими перерывами подходил к ее клетке. И вот настал момент, когда и напротив ее камеры появился уже знакомый мужчина с холодными, пустыми, черными глазами и очень смуглой кожей, покрытой сеткой глубоких морщин, явно свидетельствующих не столько о прожитых годах, сколько о бурной нездоровой жизни.
Пленница сжалась и диким зверьком наблюдала за тюремщиком, сжав руки. Мужчина постоял немного и, окинув ее взглядом, скривился, потом посмотрел на маленькую стопку одежды в своих руках и, сплюнув на рифленый металлический пол, пошел прочь. Похоже, этот кто-то решил, что одежда, принесенная для нее, явно будет велика, и решил все оставить как есть. Кнара снова задумалась: зачем этим людям переодевать пленников в другую одежду? Почему старая не подходит? Но ее вопросы опять остались без ответов.