Последняя капля
Шрифт:
Проходим по коридору дальше (кстати, напротив той самой двери ещё камера на стене висит), поднимаемся наверх, второй этаж…
— Присаживайтесь! — кивает мне на стул у стены Димитр Енев.
Ничуть, кстати, меня его появление не удивило, чего-то подобного я и ожидал.
— Сразу скажу! — приподнимает он раскрытую ладонь в предупредительном жесте. — Идея пригласить вас сюда — и именно таким образом, исходит не от меня! Это, если хотите знать, моё руководство. Сами понимаете, что спорить с высоким начальством
— Понимаю. Но зачем я вам тут потребовался? Да ещё столь экстравагантным способом? Могли бы и так пригласить.
— Моё руководство пришло к выводу, что вы, скорее всего, откажетесь…
— И тогда вы прибегли…
— Увы! — разводит он руками. — Ничего личного, но вы должны меня понять. Я, кстати, читал одну из ваших книг! Э-э-э… «Наездники скалистых гор», вот! Мне даже понравилось!
— Всадники, — машинально поправляю его. — Не наездники, всадники.
«Про Чечню книга, — мысленно отмечаю я. — Не самая моя лучшая, но, как говорили, достаточно жёсткая».
— Возможно, — соглашается Енев. — Не стану спорить. Кстати, именно эта книга убедила меня в том, что вы можете быть нам полезным.
«Знать бы — в чём?!»
Похоже, что моё изумление явственно отобразилось на лице, что и было замечено собеседником.
— Вы же бывший офицер русской армии?
— Да, — наклоняю голову в знак согласия.
— Ваша страна ведёт войну. И вы, как офицер, должны ведь были ей помочь, так?
— Так.
— Но — вы остались здесь… И никуда не поехали?
«Знал бы ты… Как меня тогда жестко бортанули наши дебильные „блюстители“! Мол, вы имеете вид на жительство за рубежом — такие бывшие офицеры нам не нужны! Стране требуются патриоты!»
— Нет. Я никуда не поехал. Не захотел — это не моя война.
Что-то мне подсказывает, что ответь я в ином ключе, расскажи правду — и наша беседа очень быстро завершится… да, хоть в той же комнате, в подвале. Откуда я уж никуда своим ходом не выйду. Вон, аж спина горит — как сверлят меня взглядами мои конвоиры…
— Почему-то я так и подумал… — поджимает губы Димитр. — Что ж, рад, что не ошибся!
— И всё же — зачем я вам?
— Ну… Всё просто! Вы же полевой офицер?
«Какое-то странное у него обозначение — „полевой“»…
— Полевыми у нас называли «духов» — старших у противника. Полевыми командирами, если точнее. Я, скорее, строевой офицер, если следовать общепринятой терминологии.
— То есть, в боевых действиях вы участвовали?
— Да.
— И руководить, обучать и тренировать новых… э-э-э… кадетов вы умеете?
— Странный вопрос. Конечно!
— Вот! — поднимает вверх палец Енев. — Это нам и требуется!
— В смысле?
— Вы обучите наших курсантов! Двадцать человек!
— Чему?
—
— У вас так много времени?
Собеседник удивлённо приподнимает бровь.
Поднимаю руку (синхронно напряглись оба мордоворота, что стоят у меня за спиной. Я их напрямую не вижу, но падающий из окна свет, очень неплохо рисует их тени на полу…) и начинаю загибать пальцы.
— Огневая подготовка. Минно-взрывное дело. Основы военно-полевой фортификации. Оказание первой медицинской помощи. Навскидку могу припомнить ещё несколько предметов, которые я могу преподавать.
— Нет-нет! — машет ладонями Димитр. — Столько не есть надо! Обычные… э-э-э… ну… Короче, нам нужна хорошо подготовленная охрана особого груза, вот!
— Тогда… — обвожу рукой вокруг (и опять за спиною зашевелились…), — зачем всё это? По-другому нельзя было ко мне обратиться?
— А у нас не было никаких гарантий, что согласитесь…
— Теперь, стало быть, есть?
— Увы… — снова разводит руками собеседник. — Это не есть моё решение…
Топаю назад. Та же самая парочка меня сопровождает. По-прежнему, молча и ни на шаг не отдаляясь.
За спиною хлопает дверь.
Валюсь на койку и продолжаю размышлять.
Ситуация, надо сказать, хреновая. Мария — заложник, это мне заявлено вполне официально. И будет оставаться в этом качестве до тех пор, пока я не закончу обучение. А с этим непонятно вообще ничего. Лично я буду жить тут (если это можно так назвать…), никакой свободы перемещения не будет. Кто б мне ещё пояснил — каким образом я смогу хоть кого-то обучить, если мне и оружия в руки не дадут? На пальцах, что ли, им всё показывать буду?
Будущих курсантов я не видел. Хотя, по утверждению Енева, они уже здесь и приступили к тренировкам. Словом, всё это не то что, пахнет нехорошо, а прямо-таки воняет! И преотвратно!
Ну и начнём с того, что я, в принципе, не верю (и не поверю никогда) в какие угодно предложения, если их делают подобным образом. Особенно — с подстраховкой в виде взятия заложников.
«Мы вам хорошо заплатим!»
Ага… В гроб, что ли, пачку баксов бросите?
«И позаботимся о вашей безопасности в дальнейшем!»
Ну, насколько я помню, в могиле ещё никого не расстреляли…
«Мы заинтересованы в длительном сотрудничестве!»
Ну-ну… я, вообще-то, с места не сходя, могу запросто придумать ещё десяток подобных сказочек.
Да и потом…
Верить западникам?
Я ещё не настолько умом подвинулся. Димитр, вполне возможно, что и неплохо вписался в местную среду, однако… он — кто угодно, но не местный житель. Проскакивают, знаете ли, в его речи некоторые характерные словесные обороты… Я ж писатель — никто не забыл? И на такие моменты внимание обращаю автоматически.