Последняя клятва
Шрифт:
Невыплаканные слезы навернулись на глаза Бри. И ей пришлось сделать несколько вдохов и выдохов, чтобы не разрыдаться. Не только у детей не было ни времени, ни места, чтобы предаться скорби о смерти Эрин.
Бри повернулась к широкому окну, выходившему на конюшню. Свет, просачивавшийся наружу сквозь щелку над дверью, нежно серебрил обледеневшее гумно. Поблуждав по первому этажу дома, Бри остановилась перед книжной полкой, заставленной фотографиями в рамках. Прикоснувшись к рамке со снимком, запечатлевшим Эрин, ее саму и детей перед колоколом Свободы, Бри припомнила, как сестра упросила какого-то туриста
Отойдя от снимков, Бри вернулась на кухню. Они с ребятами пропустили ужин. Обнаружив в буфете пачку макарон и сыр, Бри наполнила кастрюлю водой и поставила на плиту.
Пробежав по кухне, Люк сунул ноги в стоявшие у двери ботинки:
– Пойду, покормлю коней.
– Хорошо. А ты не запишешь мне, что они едят? На тот случай, если мне тоже придется их кормить?
– Все написано на бункере-питателе.
– Отлично. Я пока что приготовлю еду для нас.
– Я не голоден, – покосился через плечо Люк. – Может, попозже…
– Ладно. Я буду здесь, если ты проголодаешься, – Бри не нашлась, что еще сказать мальчику.
Он обернулся и посмотрел на нее:
– Мне идти завтра в школу?
– А ты хочешь?
На лице Люка не отражалось никаких желаний.
– А Кайла пойдет?
– Не знаю, – потерла висок Бри. – Утро вечера мудренее. Посмотрим, как вы оба будете себя чувствовать завтра. Если ты решишь немного отдохнуть от уроков, я не стану возражать. Хотя, быть может, стоит поскорее вернуться к обычному распорядку… Сказать по правде, я не знаю, как лучше.
По лицу Люка пробежало облегчение:
– Ладно, мне надо идти. Все лучше, чем сидеть здесь и ничего не делать.
Бездействие оставляло слишком много времени для размышлений. Это Бри понимала хорошо.
– Скажешь мне, если захочешь есть, – напутствовала она племянника.
– Ладно, – схватив со стоячей вешалки куртку, Люк вышел из дома.
А Бри мысленно наказала себе: связаться утром со школьными психологами обоих ребят. Ей нужен был совет профессионалов. При всем своем немалом жизненном опыте Бри впервые боялась поступить неправильно. И все испортить. А ведь то, как эти ребята справятся со свалившимся на них горем, останется с ними на всю их жизнь.
А что после похорон?
А после похорон нужно будет принимать решения. Оставила ли сестра завещание?
Бри потерла лоб. То место, в котором сконцентрировалась боль. Пожалуй, следует осмотреть рабочий стол Эрин. И как быть с биологическим отцом Люка и Кайлы? Стоит ли его разыскать? При мысли о том, что опекуном ребят может стать Крейг Вэнс, внутри у Бри все разом похолодело. Оформили ли Эрин с Крейгом официальное соглашение об опеке?
Вряд ли. Сестра всячески избегала Крейга. Он был для нее наркотиком, и, как все зависимые люди, Эрин не могла находиться рядом с источником своей зависимости без риска рецидива.
Головная боль у Бри усилилась. Зачем рисовать себе худший
Дожидаясь, пока закипит вода, Бри осмотрела кухонные ящики, но ничего интересного в них не нашла. В коробке с почтой хранились в основном счета, да пара купонов на скидки. Ничего особенного. Бри повернулась к календарю на стене. Сестра разметила его в соответствии со своим рабочим расписанием, баскетбольными тренировками Люка и собраниями девочек-скаутов, которые посещала Кайла. Внимание Бри привлек квадратик с пометкой «К. урок скрипки».
Бри начала играть на скрипке сразу после смерти родителей – в том же возрасте, в каком была сейчас Кайле. До чего же много параллелей между жизнями детей Эрин и ее собственным прошлым! Слишком много… Не превратятся ли потом ее племянники в новых Адама и Бри? Отрешенных одиночек, способных заводить близкие отношения только со считанными людьми?
Вода в кастрюле, наконец, закипела. Бри сварила макароны и поднялась наверх – проведать девочку. Дверь в ее спальню была приоткрыта. Кайла сидела на своей кровати и тихо плакала, обнимая набивную игрушку – полуподушку, полупоросенка.
Бри постучала по дверному косяку:
– Я приготовила макароны с сыром. Поешь немного?
Кайла затрясла головой и попыталась вытащить нитку, торчавшую в боковом шве поросенка. Бри подошла к ее кровати и присела рядом. Девочка тотчас же прильнула к ней и, уткнувшись лицом Бри в плечо, зарыдала в голос. Слезы племянницы просочились через свитер. Обвив Кайлу руками, Бри погладила ее по спине, давая выплакаться. А у самой сердце вновь защемило скорбью.
Минут через десять Кайла хлюпнула носом и выпрямилась. Выдернув из коробочки на прикроватной тумбочке несколько бумажных платков, Бри подала их девочке.
Та вытерла нос:
– Можно я сегодня лягу с тобой, в маминой кровати?
– Конечно, можно, – у Бри и в мыслях не было спать в постели сестры. Она думала лечь в гостиной. Но что было делать? Раз Кайла так захотела, значит, они лягут в спальне Эрин. Бри подумала о Люке: вернулся ли он из конюшни? – Может, все-таки попробуешь поесть? Хоть немного? – обратилась она снова к девочке.
Кайла кивнула и соскочила с кровати.
На кухне Бри разложила на две тарелки макароны с сыром, уже остывшие.
– Сможешь подогреть, по тридцать секунд каждую? Я сейчас вернусь.
Кайла поставила тарелку в микроволновку и нажала кнопки. Бри обула резиновые сапоги, оставленные сестрой у задней двери, схватила куртку и пошагала через двор к конюшне. Раздвижная дверь была частично приоткрыта. Неслышно проскользнув внутрь, Бри двинулась по проходу вперед. Распахнутая дверца в последнее стойло тихо поскрипывала. Бри заглянула внутрь.
Люк стоял около гнедого коня, обвив руками его шею и плача в гриву. У Бри перехватило дыхание. Не желая смущать мальчика, она попятилась назад. Вернувшись в дом, Бри села есть вместе с Кайлой. Но макароны с сыром показались ей на вкус клеем. Люк явился через полчаса – угрюмо-молчаливый, с красными от слез глазами. Бри без лишних слов подогрела ему ужин. Но при виде того, как страдали ребята, она опять почувствовала себя беспомощной.