Последняя крепость
Шрифт:
– Сумасшедший город, – сказал он раздраженно. – Сумасшедший народ!.. То ли от жары все озверели, готовы друг другу глотки грызть, то ли они всегда такими были…
Неарх хмыкнул:
– Как и мы.
– Как и мы, – согласился Гургис. – Боги, да они все исходят желчью! И сами не могут сказать, что их бесит. Но готовы вцепляться друг другу в глотки по любому поводу и без повода. Неужели и мы были такими?
Неарх вздохнул:
– Еще какими. Стыдно вспомнить…
Он все еще провожал взглядом уходящих солдат, Гургис хотел пошутить насчет не той карьеры, которую выбрали, могли
– Кто это, вызвавший высокое внимание философа? Он должен гордиться…
Неарх ответил почти нехотя:
– Таркуд. Новый наместник Палестины.
Гургис махнул рукой.
– А что он тебе? Даже если один наместник не похож на другого, что просто невероятно, разве философа это должно трогать?
Неарх покачал головой:
– Не в том дело. Ты же знаешь, Антиоху позарез нужны деньги…
Гургис угрюмо промолчал. Сейчас оба вспоминают золотое время, когда правил Антиох III, отец нынешнего правителя Антиоха Эпифана. Антиох III абсолютно не вмешивался в жизнь Иудеи. Его наследник Селевк IV тоже не вмешивался, но жизнь, как говорится, заставила: римляне нанесли поражение Антиоху и наложили за его царство тяжелую контрибуцию. Пришлось срочно добывать деньги для уплаты, и Антиох III был убит, когда в Элимаиде грабил храм Бела.
Его сын, унаследовавший трон, обратил жадный взор на богатую Иудею, так разбогатевшую торговлею по всей его необъятной империи. Он попытался захватить сокровища Иерусалимского храма, увеличил подати, послал по стране рыскать тысячи сборщиков налогов. И уже началось недовольство и даже первые столкновения местного населения с властью. Не с эллинами, а с властью, что одинаково несправедлива как к эллинам, так и к иудеям.
Да, в самом деле было золотое время Александра Македонского и его первых полководцев, унаследовавших его империю. С первых же его побед началась мощная и стремительная эллинизация Востока. Причем победитель вовсе не стремился силой навязать эллинизм: и без того греческое искусство, наука и весь образ жизни жадно принимали покоренные народы, очарованные красотой и достижениями греческой науки.
Единственный народ, где местные лидеры призывали не поддаваться очарованию эллинской культуры, это были евреи, но и там почти вся верхушка очень быстро восприняла и гедонизм, и философию культа наслаждения, что пришли как-то незаметно вместе со строгой геометрией и новой теорией, что Земля – шар, что ее радиус уже вычислен и является равным такому-то числу, Луна тоже шар, и до нее столько-то миллионов стадий…
Греческую философию еврейские верхи не только приняли, к великому негодованию священников, но приняли с жадностью и великим удовольствием. Беспрерывно поглощали всю интеллектуальную пищу, что могли предложить греки, а те уже могли предложить очень много, иудеи по примеру греков строили в своих городах гимназии, где учили иудейских юношей греческим наукам, философии и прививали им греческий образ жизни.
– Антиох Эпифан укрепляет страну, – сказал Неарх со вздохом. – Для этого он взялся ускорить естественный процесс эллинизации, настроил городов-полисов…
Гургис покачал головой.
– Надо было оставить все идти своим путем.
– Но ты-то не ворчишь?
– Я философ.
– А других философскому отношению учит жизнь.
– Ну вот и начинает учить… Только чему научит? Не нравится мне это.
– Мне тоже, – ответил Неарх. Он вздохнул. – Правда, эллинизация Иудеи завершится быстрее. Уже при нынешнем правителе. Ведь осталось чуть-чуть. А к тем храмам, которые он разрушает, ходят только самые дикие и невежественные из иудеев. Заменить те грязные темные храмы на величественные храмы Зевса, Афины, Аполлона – будут ходить туда, приобщаться к свету и знаниям.
– Да уж, – возразил Гургис саркастически. – Побегут!
– Да это и неважно, – отмахнулся Неарх. – Дети их будут ходить. Главное, что эллинская культура берет верх везде, куда проникает. Хотя, конечно, я предпочел бы, чтобы это прошло ненасильственно. Но правители не философы, они все стремятся успеть при жизни!
Гургис развел руками:
– Но согласись, что не понеси Александр Великий эллинскую культуру на остриях македонской фаланги, вряд ли она так же быстро распространилась бы по свету!
Неарх сокрушенно вздохнул.
– Это верно. Здесь ты, бесспорно, прав. Вот тебе и самое яркое несоответствие между философской мыслью и жестокой действительностью.
Он тяжело опустился на широкую дубовую скамью, отсюда прекрасный вид на окрестности внизу, а раскидистые ветви платана укрывают от знойного солнца целую площадь.
Гургис сел рядом, некоторое время молча смотрели вниз на дорогу, где в обе стороны спешат конные и пешие, лошади и ослики смиренно тянут тележки. Хорошо видны виноградники, финиковые и оливковые рощи, глинобитные домики, а с другой стороны – великолепный Иерусалим, возведенный руками греков и эллинизировавшихся иудеев, ставший самым прекрасным городом мира, полным театров, гимназий, академий, стадионов и ристалищ.
Жители Иерусалима всего за одно поколение забыли, что они евреи. Они с такой жадностью приняли все греческое, что походят на греков больше самих греков. Мужчины бреют бороды и не носят штанов из льна, все одеваются в туники. Греческая культура опьянила их, они упиваются никогда до этого не ведомой геометрией, строят и чертят сложные формулы, от своего языка не просто отказались, а вообще делают вид, что не знают иврита и даже арамейского, у них, дескать, имена греческие, речь греческая, манеры греческие, и сами они чистейшие греки…
Более того, многие из мужчин прошли сложнейшую и крайне болезненную операцию по уничтожению следов обрезания, настолько стараются удалиться от всего еврейского!
Греческие города появились во всех уголках страны, а старые изменили облик. Газа и Ашкелон на южном побережье страны стали наиболее эллинизованными городами, Акко – к северу от Карела, такими же городами стали Яффа и Дор. Помимо прибрежной полосы, которую греки предпочитали, греческие города возникли в Восточном Заиорданье, в районе Генисаретского озера.