Последняя крепость
Шрифт:
– Это да, – согласился он. – Мы – здоровая нация. В здоровом теле – здоровый дух!
– Это от греков, – определила она. – Девиз эллинов.
– Какой у нас сегодня день? – спросил он.
– Четверг, – ответила она.
– Слава Богу, – вздохнул он.
– А что тебя тревожит? – спросила она.
– Суббота.
Она вскинула брови, в глазах проступила неясная тревога.
– Тебе уезжать?
Он покачал головой:
– Я уеду только тогда, когда ты меня отошлешь. Хотя нет, я не гордый европеец, я – американец! Я буду сражаться за тебя. И постараюсь тебе доказать, что именно я – лучший мужчина на свете.
Она
– Я с этим не спорю уже сейчас. А что у тебя с субботой?
– У меня ничего, – признался он. – Я боюсь, что… у тебя.
Ее брови удивленно приподнялись, он прямо взглянул в темную глубину удивительных глаз. Да, Мария, сказал он мысленно, я знаю, что в субботу настоящий еврей не включит стиральную машину, даже если нужно срочно постирать засраное белье или испачканную одежду, в субботу нельзя пойти в кино, как все люди, даже ответить на телефонный звонок, а можно только тупо посмотреть на мобильник, но… не дать пальцу коснуться кнопки.
А чего стоит требование иудаизма, мелькнула мысль, что женщина обязана хотя бы раз в месяц окунаться в микву, ритуальный бассейн для омовений, без этого мужчина не имеет права прикасаться к ней. В буквальном смысле прикасаться, а не только ложиться с нею в постель. Возможно, в свое время это было хорошее правило, но миквы по-прежнему все те же: полтора на полтора метра, это что-то типа большого унитаза, когда там «омываются» многие женщины.
В то же время теперь практически в каждой квартире просторные ванные комнаты, где можно принимать ванны и наслаждаться, не рискуя подцепить грибок или что похуже. Однако «настоящие» евреи гоняют своих жен именно в микву, так принято, а ванна не в счет.
Она медленно кивнула, блеск в ее глазах погас.
– Стивен, – шепнула она тихо, – давай сперва доживем до субботы.
Она легла рядом, и хотя Стивен чувствовал, что и в ее теле столько же неистраченного жара, как и в нем, однако обнялись без всякой чувственности, как будто прятали друг друга от злого холодного ветра.
Он услышал возле уха прерывистый вздох, Мария положила голову ему на плечо и прижалась всем телом. Именно тело инстинктивно ищет защиты у сильного мужчины, в то время как она сама, уверенная и до предела эмансипированная, полагает, что любые проблемы ей по плечу.
С чувством сокрушающей любви и жалости он обхватил ее обеими руками, сожалея, что у него не ласты и не может укрыть ее всю, спрятать в себе, уберечь от всего, что вскоре выпадет на эту политую кровью землю.
Глава 18
Файтер нервно барабанил пальцами по столу. Спецоперация армии Израиля на западном берегу Иордана привела к гибели пятидесяти двух палестинцев. Во всем мире правозащитные организации и средства массовой информации подняли крик. В их шуме потонули слабые оправдания, что операцию совершили в ответ на недавнее нападение арабских боевиков на автобус, где погибло пятеро израильских рабочих.
Даже некоторые из местных правозащитных организаций заявили, что нечего израильским рабочим там делать, лучше всем израильтянам убраться с незаконно оккупированной земли и оставить арабов в покое. И вот если арабы начнут нападать на Израиль, симпатии всего мира вернутся к израильтянам.
Все верно, подумал он хмуро, но тогда израильтяне перестанут быть израильтянами. Им самим
Правда, напомнил себе трезво, вот уже три или пять тысяч лет трещит. С того дня, как Моисей вывел из Египта пятую часть народа, а остальные остались, растворились среди египтян и стали египтянами.
А война против израильской оккупации нарастает. Даже без всякой поддержки со стороны спецслужб. Собственно, сами поселенцы, как в районе Газы, так и на западном берегу Иордана, с самого начала вели войну на два фронта: против арабов и против своего же правительства. Это они начали захватывать на арабских территориях холмы и строить там жилища, это было названо «войной холмов», потом название затерлось и забылось, но суть в том, что поселенцы, используя преимущество сплоченности и организованности, успевали укрепиться раньше, чем ошалевшие арабы, что, как стая разъяренных бандерлогов, начали потом собираться и бросаться камнями.
Таким образом, захватывая гивы, то есть холмы, самые романтично настроенные поселенцы вообще планировали покрыть арабские земли сетью поселений, размножиться, как велел Господь праотцу евреев Аврааму, и вытеснить с лица планеты сперва арабов, а потом и остальные народы. Правда, Штаты в том случае стояли твердо и постоянно настаивали, чтобы Израиль вывел свои незаконные поселения.
Летом две тысячи пятого Израиль вынужденно эвакуировал все из сектора Газа, арабы ликовали, хотя еще тогда Файтер чувствовал некоторую двойственность в своем отношении. Вообще-то поселенцам было что сказать в свою защиту, в смысле, что просто приходили и селились на ничейных землях. В смысле, не захватывали собственность, принадлежащую какому-то арабу. Селились на пустых холмах, на которые собственности ни у кого не было. Только в район Газы переселилось двести тысяч евреев, и в защиту говорили гордо, что ни одну оливу не спилили, ни один коровник не разрушили, что принадлежали бы арабам.
С одной стороны, когда их слушаешь, проникаешься их верой в справедливость и даже законность их поступков, ну хотя бы перед Богом законность: ведь что незаконного в том, чтобы занимать пустующие земли? Однако, с другой стороны, почему Европа противится наплыву эмигрантов, которые тоже хотят лишь поселиться в Германии, Дании, Франции, Италии? Почему Россия не знает, как закрыть границы от чуть ли не массовых переходов на ее территорию китайцев?.. Почему все президенты США, каждый по-своему, добавляли заслоны против незаконного проникновения мексиканцев и пуэрториканцев на территорию Штатов? Земля, даже ничейная, все равно принадлежит коллективному пользователю: народу той страны, в границах которой находится.
Тель-Авивский университет, к слову, находится на месте снесенной арабской деревни. Как и Лод, Яффо и множество других арабских сел и деревень. Современные израильтяне сносили их с той же жестокостью, как и древние иудеи под началом Иисуса Навина, вторгшиеся в Палестину, убивали всех местных жителей. Так и здесь, кто не успевал убежать перед наступающей бронетанковой мощью ЦАХАЛа, того вбили стальными траками в землю.
Нет, что ни говори, но Израиль должен исчезнуть. Евреи останутся, они должны раствориться в человечестве, как растворяются в нем немцы, англичане, славяне, китайцы и арабы. Как ни жаль прошлого, но жить нужно будущим.