Последняя любовь президента
Шрифт:
– Я немного полежу, а потом пойдем к Вале и Диме, – произнесла утомленным голосом Светлана.
– Конечно, – согласился я.
Помог ей снять туфли. Принес из ванны просторный халат. А сам вышел на балкон.
Номер находился на втором этаже. Окна выходили на север. Метрах в трехстах от гостиницы городок заканчивался и земля плавно превращалась в камень, уходила вверх. Этот городок, «поселившийся» в просторной расщелине, и в прошлый раз удивил меня своей игрушечно-красивой незащищенностью перед стихией. Он располагался как бы на дне большого стакана, и если бы Бог или природа решили заполнить этот стакан водой – никто бы не спасся. Но швейцарские боги, видимо, защищали
Я взял из мини-бара бутылку пива. Прислушался к дыханию спящей Светланы – ровному и спокойному. И снова вышел на балкон, чтобы любоваться уходящими в небо Альпами.
117
Киев. Декабрь 2015 года.
Ночью мне снился русский лес. Почему русский? Да потому, что где-то далеко, среди высоких елей, кто-то постоянно перекрикивался, используя русский мат. Какой-то мужчина хриплым голосом звал Дусю. А я собирал грибы и наблюдал время от времени за рыжими муравьями, за их живыми тропинками. Когда я присел на корточки и протянул руку за очередным боровиком, то заметил, что волоски на тыльной стороне ладони порыжели. Я подтянул рукав ватника (вот, оказывается, в чем я собирал грибы – значит, лес был действительно русский, раз на мне ватник) и с изумлением понял, что вся моя накожная растительность тоже имеет рыжий цвет. И это на фоне сплошной веснушчатости!
– Дуся?! – кричал из-за деревьев невидимый охрипший мужик.
Я решил пойти в другую сторону, чтобы не столкнуться с ним. Пробрался через заросли молодых елей, на ходу срезав ножиком с деревянной ручкой десяток маслят. Вышел на поляну и остановился, увидев перед собой новенький блестящий джип «хаммер» желтого цвета. В машине никого не было. Номерной знак был родной, киевский, трижды «крутой»: «ОО 1111 НН». Прямо под левым передним колесом росла семейка опят. Осторожно, чтобы не задеть протектор джипа, я срезал эту семейку. Опустил опят в пластмассовое ведерко и пошел дальше, на ходу оглядываясь на машину. Джип показался мне знакомым.
Метров через пятнадцать остановился, увидев впереди на поляне парочку влюбленных, устроивших пикник. Они сидели на темно-зеленом пледе. Между ними стояла бутылка шампанского и блюдо с пирожными. Блондинка лет двадцати пяти обернулась и бросила на меня любопытный взгляд. Следом за ней в мою сторону обернулся и мужчина. Узкое скуластое лицо выражало надменность и легкую раздраженность. Его правая рука полезла в карман серого твидового пиджака. Вытащила оттуда какую-то черную штуковину, похожую на телевизионную дистанционку. Мужчина направил эту штуковину на меня и нажал на ней кнопку. И я тут же исчез, растворился в лесном воздухе. И ведерко с грибами, радовавшее ладонь своим основательным весом, куда-то исчезло. Я открыл глаза, осмотрелся. Было темно. Я лежал в своей «королевской» кровати на Десятинной. В груди, обеспокоенное сном, ерзало сердце. Рука сама потянулась к нему. Пальцы прошлись вдоль вертикального шрама. Потом ладонь легла на грудь. И я почувствовал, как две составные части моего тела обмениваются теплом.
– Ну-ну, это же только сон, – прошептал я.
Но, тем не менее, обеспокоенность в моих мыслях сохранялась. И я подумал о том, что уже две недели ко мне не приходил врач.
– Эй! – крикнул я в сторону двери.
За дверью что-то глухо упало. С таким звуком обычно падают книги на пол.
В проеме появилось пятно – лицо помощника.
– Найди
Помощник кивнул. По крайней мере, я себе это легко представил. Рассмотреть его в темноте было невозможно, но звук прикрывшейся двери подтвердил его кивок, не увиденный мною. Он отправился исполнять приказ. А мне хотелось тихонько и неподвижно лежать на спине и слушать свое тело. Слушать его перед тем, как его послушает врач.
118
Киев. Май 1990 года.
Что-то странное происходит в стране. Особенно в магазинах. Нет ни масла, ни нормального мыла. Правда, мама откуда-то все это берет. Дома – порядок и в холодильнике не пусто. Кое-что и сам я приношу с работы. Я теперь в кафе ЦК комсомола на постоянной. Уговорили меня перевестись на заочный. Жора уговорил. «На хрена тебе эта учеба?! – говорил он. – Ты – парень толковый! Диплом и так получишь, зато будешь при теплом месте и в хорошей компании».
Я и согласился. Жалеть не жалею. Какая мне разница, что записано у меня в трудовой? Есть вещи поважнее. Тем более, что даже мать посматривает с уважением на мой вклад в семейный холодильник. И Димка радуется слегка подсохшим, но все равно вкусным бутербродам с икрой. Когда буфет «выездной», я таких бутербродов до двух десятков домой привожу. И не только их! А «выездных» буфетов все больше и больше, почти каждую неделю. То в Кончу-Заспу, то в ту же Пущу-Водицу, то в Обухов. Называется все «семинаром» или еще как-то, а заканчивается буфетом по полной программе, с коньяком и пьяными танцами.
– Помнишь, с тобой девчонка симпатичная как-то работала? – спросил меня пару дней назад Жора.
– В первый раз, что ли? Когда практику проходил?
– Ну да.
– Вика? Помню.
– А она как?
– Не знаю, давно не видел.
– Разыщи ее. Она же не киевская?
– Нет, из общаги.
– У нас тут мальчишник готовится, хорошо бы студенток позвать, – доверительно произнес он. – Ты поговори с ней, может, симпатичных подружек прихватит?
– Хорошо, поговорю, – пообещал я.
Жора похлопал по плечу и, напевая себе что-то под нос, ушел.
«Надоели им свои комсомолки», – подумал я, глядя ему вслед.
А потом, под конец рабочего дня, снимая с непроданных бутербродов колбасу СК и сыр, задумался: что-то стало меньше здесь и комсомольцев, и комсомолок. Припомнил лица, которых уже несколько недель не видел. Куда они все делись? Может быть, в отпуске? Ведь лето на носу!
119
Швейцария. Лейкербад. Сентябрь 2004 года.
С Димой и Валей мы встретились только на следующее утро. Они сами пришли в гостиницу, обеспокоенные нашим отсутствием. Но мы отсутствовали вполне оправданно. Светлана как прилегла отдохнуть сразу после нашего приезда в Лейкербад, так и проспала до самого утра. Я только радовался этому. Все-таки три часа в небе и еще почти три часа в такси – это не шутка для женщины на девятом месяце.
Мы как раз позавтракали. Кажется – последними, потому что в гостиничном ресторане оставался лишь один накрытый на двоих столик. Выпорхнувшая к нам девушка-блондинка обслужила нас кофе-чаем. Она с таким уважением, а может быть, даже и с завистью смотрела на большой живот Светланы, что когда через пять минут поставила на наш столик вазу с букетом маленьких красных роз, я подумал, что она просто влюбилась в наших не вылупившихся еще младенцев.