Последняя любовь Скарлетт
Шрифт:
Ретт напомнил:
– Выяснить отношения?..
– Ну да…
Передернув плечами, он произнес: – Что ж выясняй…
Фраза прозвучала как-то очень буднично, обыденно будто бы Скарлетт только что сказала «я хочу попить сельтерской», а Ретт коротким кивком головы дал понять, что это ее полное право… Мол – как хочешь, можешь пить, можешь не пить… Мне, мол, безразличны подобные мелочи, дорогая…
– Так вот, – сказала Скарлетт, – если ты действительно испытываешь ко мне, как ты только что выразился, «чувство привязанности, чувство благодарности
Сказала – и выжидательно посмотрела на Ретта, стараясь предугадать его реакцию… Тот был совершенно спокоен; лицо его казалось непроницаемым.
– Я слушаю тебя внимательно, – произнес он совершенно голосом, начисто лишенным каких-либо эмоций.
– Так вот…
Скарлетт набрала в грудь побольше воздуха, понимая, что теперь приближается кульминационный момент этого разговора – она краем глаза посмотрела на Ретта и вновь заметила на его лице тупую непроницаемость маски из забытой театральной постановки.
«Боже, – мысленно прошептала она, – Боже, сделай так, чтобы он понял меня… Сделай так, чтобы вернулся ко мне снова… Сделай так, чтобы он вновь полюбил меня… Да он и так любит меня – я не верю ни одному его слову, что бы он там мне ни говорил…»
Ретт сидел молча, положив руки на колени – все с той же пугающей непроницаемостью во взоре…
– Так вот…
И вновь эта фраза зависла в воздухе…
Сколько раз за последние дни Скарлетт готовилась к этому разговору!..
Сколько раз мысленно репетировала его!..
Но почему она так устроена – почему не может теперь преодолеть какое-то волнение, собраться с мыслями и высказать все, что у нее наболело?!..
Ведь ей уже далеко за шестьдесят – она не маленькая девочка…
Откашлявшись, она произнесла в третий раз:
– Так вот… Я ставлю вопрос ребром… Я пришла к выводу, что живу какой-то непонятной, какой-то фантастической жизнью, и я понимаю, что такая жизнь не может больше так продолжаться…
Ретт, безучастно переведя взор со старинных часов, стоявших на шкафу, на Скарлетт, поинтересовался:
– Какая еще такая жизнь?..
Скарлетт вновь попыталась вызвать в себе ту злость, ту ярость, которые обычно в подобных ситуациях придавали ей уверенность в собственных силах, но у нее так ничего и не получалось…
Ретт, не меняя интонации, повторил:
– Какая еще такая жизнь?..
Склонив голову, Скарлетт произнесла:
– Моя жизнь, Ретт…
Он понимающе покачал головой.
– Да, так я и знал…
– Ты ведь обещал не перебивать меня, – напомнила Скарлетт.
– А я и не перебиваю… То, что я теперь говорю – не более, чем мысли вслух… Это я обращаюсь не к тебе, дорогая, – слово «дорогая» прозвучало в его устах даже без привычного в последнее время для Скарлетт сарказма, а, что самое страшное – совершенно равнодушно,
Скарлетт, с минуту подумав, произнесла:
– Ну, тогда говори ты… И что же ты знал?.. И она внимательно посмотрела на своего мужа.
– Я так и знал, что ты вновь начнешь мне диктовать свои условия – будто бы я нахожусь в осажденном городе, и ты, как генерал Шерман, выдвигаешь мне ультиматум… Ты ведь, кажется, только что сказала, что хочешь поставить какой-то там вопрос ребром?..
К Скарлетт при этом упоминании почему-то внезапно вернулась прежняя уверенность.
– Да…
Пожав плечами еще более равнодушно, чем до того, Ретт произнес:
– Хорошо… Ставь свой вопрос ребром…
Прищурившись, она произнесла:
– В общем, так, Ретт… Или я, или твой горностай… Выбирай сам.
Ретт мягко улыбнулся.
– Ну почему все вы, женщины, совершенно одинаковы?.. Почему ни от кого из вас нельзя ждать ну никаких неожиданностей?.. Конечно же, ну конечно же – ничего более интересного ты выдумать не могла… Да, только и всего: «или я, или горностай»…
– И все-таки… Он хмыкнул.
– Что – все-таки?..
– Я задала тебе вопрос, и теперь хотела бы получить на него ответ…
Неожиданно став очень серьезным, Ретт, в свою очередь, спросил:
– А если я скажу нет?..
Скарлетт в глубине души была готова ко всему, но только не к этому…
«Как, неужели он действительно выберет не меня, а это глупое животное?!.. – с ужасом подумала она. – Неужели я ошибалась в нем?.. Неужели… Нет, этого просто не может быть!.. Ретт, наверное, просто шутит!.. Боже, Боже, подскажи, что мне делать?!..»
Скарлетт смотрела на своего мужа, не мигая, как приговоренный к смерти смотрит на судью, в глубине души надеясь получить помилование…
Да, она никогда не думала, что на старости лет вопрос жизни и смерти будет зависеть от какого-то глупого зверька…
Немного поразмыслив, Ретт не нашел ничего лучшего, как сказать:
– Знаешь, Скарлетт, я не хотел бы оказываться перед этим выбором…
– И все-таки…
Он резко обернулся. В глазах его зажглись какие-то злобные огоньки.
– Ты настаиваешь?..
Медленно отведя глаза (она больше не в силах была выносить непроницаемый взгляд Ретта), Скарлетт твердо произнесла:
– Да. Настаиваю.
Тяжело вздохнув, словно человек, которому предстоит выполнить очень неприятную, но, тем не менее, какую-то обязательную процедуру, Ретт сказал:
– Что ж… Хорошо. Ты сама этого хотела, Скарлетт… Ты сама это выбрала. Да, я не начинал этого разговора… – он сделал небольшую, но весьма выразительную паузу и добавил: – Ты сама, слышишь?! – сама вынудила на это…
Скарлетт заметно побледнела и пересохшими от волнения губами спросила:
– И что?..
Ответ был тверд и категоричен: