Последняя любовь
Шрифт:
—Конечно. — Пожав плечами, она обвила руками его шею.
Они осторожно соприкоснулись губами. Пальцы Хоуп вцепились в плечи Райдера, его рука обняла ее талию. От этого прикосновения как будто что-то взорвалось, и у Хоуп перехватило дыхание. Райдер отпрянул, шагнул назад; она тоже. Невыносимо долгое мгновение они стояли молча, уставившись друг на друга.
—Ну, ладно, — сказал Райдер.
—Ладно, — повторила Хоуп.
Он кивнул и вышел из кухни. Хоуп с трудом перевела дух и дрожащей рукой взяла открытую
«Да уж, дурацкое начало Нового года!» — подумала она.
11
Хотя Новый год наступил в полночь, было уже три часа, когда Оуэн выпроводил последних гостей. Он закрыл дверь и повернулся к Эйвери:
—Никто не отрубился где-нибудь в укромном уголке? Больше никого не осталось?
Эйвери жестом попросила его подождать и посмотрела в окно на задние сигнальные огни отъезжающих от дома машин.
—Мы только что проводили последнего дежурного водителя с его подопечными. Похоже, все ушли. Уф, — вздохнула она, отходя от окна. — Если люди не хотят расходиться, это признак хорошей вечеринки. К сожалению, это же ее недостаток.
—Значит, можно с уверенностью сказать, что праздник удался. И я подготовил его меньше чем за неделю.
—Вряд ли один-единственный раз дает тебе право назваться мистером Спонтанность, но все равно ты молодец!
—Почти все угощение — твоя заслуга.
—Верно. — Она изогнулась и похлопала себя по спине. — Ну что, попьем кофе — еще остался свежий — и проанализируем вечеринку?
—Ага. За завтраком.
Эйвери улыбнулась.
—Читаешь мои мысли.
Он взял ее за руку, и они вместе обошли дом, выключая свет.
—И нет никакой неловкости, — заметил Оуэн.
—Пока.
Держась за руки, они поднялись по лестнице.
—Вообще-то я уже видел тебя голой.
—В пять лет не считается.
—Ну, скорее в тринадцать. Да, тебе было лет тринадцать.
Эйвери остановилась у двери в спальню.
—И как же ты увидел меня голой в тринадцать лет?
—Помнишь то лето, когда мы пару недель снимали домик в Пенсильвании? У озера в Лорел-Хайлендс?
—Да.
Лето, после которого мать их бросила. Эйвери запомнила его навсегда.
—Ты несколько раз сбегала ночью из дома и купалась нагишом.
—Э-э... да. Ты шпионил за мной?
—Я не виноват, что сидел у окна и смотрел на звезды в небольшой телескоп, когда ты изображала Деву озера.
—В телескоп?
—Ага. И брал с Райдера и Бекетта по доллару за минуту, когда они просили посмотреть, — мечтательно вспомнил Оуэн. — Если не ошибаюсь, вышло где-то двадцать восемь долларов.
—Ты брал с них по доллару за минуту, и вы все за мной шпионили?
—«Шпионили» — не совсем подходящее слово. Скорее, наблюдали.
—Весьма предприимчиво.
—Мне не откажешь
—«Красная тревога», и не переводи разговор на другую тему.
—Очень романтичное зрелище, хотя тогда я этого не понимал. Тогда это было: «Ух ты, голая девчонка!» Одно слово — мальчишки!
Мысли Эйвери вернулись к тем жарким, подернутым знойной дымкой дням у озера.
—Ты купил мне мороженое. Дважды за неделю.
—Наверное, чувствовал себя виноватым и хотел поделиться с тобой прибылью.
—А я-то думала, что ты в меня влюбился!
—Так оно и было. Я ведь видел тебя голой. Даже хотел пригласить тебя в кино.
—Врешь! Неужели?
—Да, но ты начала рассказывать о Джейсоне Уикселе — помнишь такого? — и как ты пойдешь с ним есть пиццу, когда мы вернемся домой. Вот я и передумал.
Эйвери признала, что немного увлекалась Джейсоном Уикселом, хотя сейчас не могла даже отчетливо вспомнить его лицо.
—Я действительно ела пиццу с Джейсоном и еще пятнадцатью ребятами. Был чей-то день рождения. Я хотела, чтобы ты подумал, что у нас с Джейсоном свидание. Одно слово — девчонки!
—Упустила случай.
—До сегодняшнего дня.
—Да.
Оуэн взял ее лицо в ладони, нашел губами ее губы. Медленно и нежно, не под влиянием минутного порыва, как это могло бы случиться в другое время. Успокоенная, Эйвери ответила на поцелуй, не испытывая сомнений или страха. Оуэн провел ладонями по ее плечам, коснулся груди, и Эйвери охватило возбуждение, сильное и ровное, как удары пульса.
Кружась, словно в танце, Эйвери и Оуэн оказались у кровати.
—Я хочу снова увидеть твое тело.
Она подставила губы для поцелуя.
—С тебя двадцать восемь долларов.
Оуэн, который расстегивал молнию на спине Эйвери, невольно рассмеялся.
—Оно того стоит.
—Лучше удостовериться заранее, — посоветовала Эйвери и выскользнула из платья.
Она перешагнула через него, подняла и бросила на кресло. Оуэн даже не заметил, как платье свалилось с подлокотника на пол.
—Кажется, у меня остановилось сердце. От взгляда на тебя.
Да, какое-то мгновение он действительно глядел на нее так, словно никогда раньше не видел. Потом Оуэн вновь встретился с Эйвери взглядом, между ними словно что-то щелкнуло, и возникло знакомое ощущение узнавания и принадлежности. Он притянул ее к себе.
От прикосновения его рук по телу Эйвери пробежала дрожь.
Их губы слились в поцелуе.
Вот он, Оуэн, высокий и прекрасный. Его сердце бешено колотится под прикосновениями ее пальцев. Ее Оуэн, потому что в какой-то мере он всегда принадлежал ей, и она чувствовала под ладонями стук его сердца.