Последняя любовь, Ожешко Элиза

Последняя любовь

на обложку

Ожешко Элиза

Шрифт:

По бокам от нее сидели две молоденькие красивые особы, тоже в утренних туалетах, но предназначенных для прогулки; видно, они совершали променад по парку и поднялись в сей храм, чтобы поклониться местному божеству.

— Figurez-vous, comtesse [12] , — промолвила одна, — какое горе! Мне до сих пор не прислали из Варшавы платье, о котором я вчера говорила вам, и я не знаю, что мне надеть на завтрашний пикник.

— Mon Dieu, ma ch`ere madame [13] Изабелла, — ответила графиня, — увы, мы с вами не во Франции и даже не в Германии, где по железной дороге вам пришлют по первому требованию все, что пожелаете. Нам, чтобы получить что-нибудь из Варшавы, приходится ждать целую неделю. Вот на какие неудобства мы обречены, живя dans un pays barbare [14] .

Представьте, графиня (фр.).

Боже

мой, дорогая госпожа (фр.).

В варварской стране (фр.).

— A proposs [15] , о железной дороге, — живо отозвалась вторая молодая особа, — знаете ли вы, графиня, что на здешние воды прибыло несколько инженеров для прокладки линии железной дороги между Вильно и Варшавой?

— Mon Dieu, madame Клементина, — ответило божество, — какое мне до этого дело? Grace `a Dieu [16] , я бываю в здешних краях очень редко, и строительство железной дороги меня мало занимает. Что же касается инженеров, то эти du m'etier [17] не увеличат круг наших знакомых.

Кстати (фр.).

Слава Богу (фр.).

Ремесленники (фр.).

— Вчера я встретила одного из них у пани Зет, — заметила Изабелла. — Мне показалось, что она принимала его очень любезно, а ведь она вдова важного сановника.

— Mon Dieu, это так понятно, — пропищала графиня, — бедная пани Зет любит смешанное общество!

— И все же, — продолжала Изабелла, — я не считаю плохим тоном, что она принимает у себя господина, которого я вчера видела. Он не молод, держится irr'eprochable [18] и во всей его внешности есть quelque chose d'extr^emement distingu'e [19] .

Безукоризненно (фр.).

Что-то чрезвычайно изысканное (фр.).

— Как его зовут? — спросила Клементина.

— Равицкий и, je crois [20] , Стефан.

— Стефан Равицкий! — вскричала графиня, и серые глазки ее блеснули. — Mais, mon Dieu, надо, чтобы он посетил меня. Я непременно хочу видеть его у себя.

— Вы знаете Равицкого? — удивились Изабелла и Клементина.

— Mais oui! [21] Он бывал у меня в Париже, ибо там, mesdames, считают хорошим тоном принимать у себя ученых и литературных знаменитостей, независимо от их происхождения и состояния. Французы стали демократичны, и ce beau pays de France [22] только в этом можно упрекнуть. Но, живя в той или иной стране, следует bon gr'e, mal gr'e [23] соблюдать обычаи, pour bien tenir son rang [24] в обществе. В Париже я принимала всех, у кого есть имя. Monsieur Равицкий пользовался там une grande renomm'ee [25] . Его представил мне Жюль Симон, он часто бывал у господина Мазаль, который большой ami des Polonais [26] , он написал, говорят, какой-то труд о своем ремесле, что поставило его в добрые отношения во всеми парижскими sommit'es [27] . А кроме того, c'est un bel homme [28] .

Кажется (фр.).

Конечно! (фр.).

Прекрасную Францию (фр.).

Хочешь не хочешь (фр.).

Чтобы поддержать свое положение (фр.).

Прекрасной репутацией (фр.).

Друг поляков (фр.).

Знаменитостями (фр.).

Он

красивый мужчина (фр.).

— Mais, comtesse [29] , — возразила Клементина, — я слышала, он не первой молодости.

— Mon Dieu, какое это имеет значение, — отрезала графиня, — il a, je ne sais quoi [30] , что мне нравится.

В эту минуту на террасу поднялся Фрычо Вевюрский. Настоящее его имя было Франтишек, но друзья окрестили его по-приятельски Фрычо. Среднего роста, с брюшком, с круглым, как луна, румяным лицом, которое украшали стрелки черных усиков, Фрычо отнюдь не походил на молодого человека. Наоборот, при взгляде на его располневшую фигуру, лысину, старательно прикрытую, но предательски открывавшуюся при малейшем порыве ветра или подскоке в польке-трембланте, отчетливо виднелась над его слегка порозовевшим челом цифра 40.

Но, графиня (фр.).

В нем есть что-то (фр.).

Сам Фрычо, однако, с отвращением гнал от себя мысль об этой злосчастной, по его мнению, цифре и с помощью косметики и хорошего настроения старался выглядеть молодым человеком. Чтобы скрыть излишнюю полноту, он немного наклонялся вперед и никогда не выпускал из пухлой, холеной руки монокля, — пан Вевюрский старательно подражал аристократам. Фрычо не представлял себе жизни вне круга титулованных и богатых людей. Сам он титула не имел, но зато обладал значительным состоянием и после матери унаследовал весьма полезные связи в высшем свете. В своем кругу Вевюрский выглядел наисчастливейшим из людей. На его круглом румяном лице всегда было разлито сладчайшее блаженство, и губы под его черными усиками складывались как бы для смакования избранности, — этого самого лакомого для него в жизни яства. По этой же манере складывать губы можно было заключить, что он впитывал в себя собственные слова, как бы упиваясь все время нектаром своих мыслей. Однако как обманчива бывает внешность! Фрычо Вевюрский отнюдь не был счастлив и твердо знал, что не будет им до тех пор, пока ему не засветит факел Гименея.

Но на пути к желанной цели стояли почти неодолимые преграды.

Разве мог он жениться на женщине не своего круга? Женитьба хотя бы на раскрасавице, умеющей со вкусом одеваться (а эти два достоинства Фрычо больше всего ценил в представительницах прекрасного пола), но не принадлежащей к привилегированному обществу, страшила его призраком мезальянса. Однако прелестные ручки графинь, княжон и богатых наследниц до сих пор подносили ему, правда, искусно сплетенный, но, увы, гороховый венок [31] .

Венок из гороховой соломы — символ отказа сватающемуся.

Пребывая постоянно в ожидании, в исканиях, надеждах, Фрычо не теряя времени развлекал модных красавиц и внимательно изучал дамские туалеты. Он считался тонкими знатоком этого предмета, и не одна светская красавица, входя в гостиную, спрашивала его: «Пан Вевюрский, к лицу ли мне это платье?» А он, весь светясь от счастья, отвечал: «Madame, я бы советовал опустить кружева чуть ниже et de retrousser un peu le bout de votre ruban [32] ».

— Il n'y a comme monsieur Вевюрский pour les d'etails [33] , — злословица Изабелла.

И чуть приподнять кончик вашей ленты (фр.).

Никто лучше мосье Вевюрского не разбирается в деталях (фр.).

— Не нужно ли вам, пани Изабелла, сделать какую-либо покупку, — услужливо спрашивал в ответ Фрычо, — je suis `a votre service [34] .

— Mais oui! Купите мне в лавке два аршина голубой ленты, pas plus large que ca [35] .

И Вевюрский бежал в лавку и покупал два аршина голубой ленты.

Одновременно с Вевюрским на террасу поднялся и доктор К. — мужчина средних лет и благородной наружности. Увидя их, графиня резко, так что на голове у нее задрожал bonnet volage, повернулась в их сторону и пропищала:

Я к вашим услугам (фр.).

Да, конечно… не шире, чем эта (фр.).

— Messieurs, кто из вас знает инженера Стефана Равицкого?

— Я его знаю, — отозвался доктор.

— Mon Dieu, cher docteur [36] , я буду вам благодарна, если вы приведете ко мне пана Равицкого; figurez-vous, его высоко ценили в Париже.

— Такой человек, как Равицкий, — усмехнулся доктор, — всегда и везде должен пользоваться уважением. Нам всем было бы приятно видеть его у вас, графиня, но я сомневаюсь, сможет ли он исполнить наше общее желание.

О Боже, дорогой доктор (фр.).