Последняя милость

Печёрин Тимофей

— Я не о том, — возразила ему волшебница, — помнишь, ты говорил, что этот… Лир уже пытался извлечь из пещеры Скверну, когда был жив. И у него не вышло! Не он вытянул, а его затянуло. Притом, что телесная оболочка тогда у него была куда надежнее, чем сейчас. Живое тело — против костей… не говоря уж про землю и ветки.

— Э-э-э, — несмело подал голос пленный «Крысенок», — ну, вы на месте… так я пойду?

— Да иди уж! Скатертью дорога, — небрежно, даже грубо бросил в его сторону Освальд.

А затем, когда пленник скрылся за ближайшими деревьями, хлопнул себя по лбу.

— Так

о чем это мы? — проговорил бывший вор, — ах, да. О Скверне. Так вот, Равенна. Ты спрашивала, как смог некромант проделать после смерти то, что живым у него не получилось. Проще говоря, как сумел пересилить Скверну, так долго его державшую.

Волшебница молча кивнула, а Освальд продолжал:

— Но что если… ты ошибаешься? С чего ты вообще взяла, что он ее пересилил? И что она его отпустила? Что если ей, Скверне, самой захотелось прогуляться? С останками Лира в качестве… хм, телесного носителя. И держа при себе его плененную душу.

— Скверна неразумна, — проговорила Равенна, размышляя вслух, — но желания-потребности у нее наверняка есть. Желания — самые простые… как у зверей, птиц… нет, скорее даже насекомых. Но если использовать… ну, хотя бы разум того же некроманта… тогда действия Скверны во внешнем мире становятся более осмысленными. А значит более действенными!

Подбежав к Освальду, радостная волшебница вцепилась пальцами в его плечи, а глаза ее сияли торжеством озарения.

— Ты! — выпалила она, — да как же я сама не догадалась?! Некромант не освободился! И не овладел Скверной… это Скверна по-прежнему им владеет. Использует его душу… которая до сих пор в плену! Хотя может об этом и не знать… как я сама не знала, когда чуть не попала под власть Скверны! Эх, Освальд, тебе стоило стать волшебником, а не вором. С таким-то умом!

Последние две фразы Равенна произнесла уже с грустью.

— Все это, конечно, трогательно, — окликнул их подошедший к волшебнице и бывшему вору сэр Андерс, — но делать-то что? С этим здоровяком — и с его дохлым воинством?

— Освободить, разумеется, — отвечал Освальд, — мы обещали… ну ладно, я обещал бедолаге Лиру, что избавлю его от Скверны. А обещания неплохо бы выполнять… знаете ли.

— Для начала попробую поджечь этого… это существо, — сказала Равенна, — древесина горит хорошо.

Выступив вперед на несколько шагов, волшебница простерла руки в направлении исполинской фигуры. Из раскрытых ладоней вырвалось по молнии, которые извилистыми светящимися змейками потянулись к ногам-деревьям.

Увы! Цели они не достигли — в считанных дюймах от древесных стволов рассыпались искрами. И Равенна успела заметить, что молнии натолкнулись на какое-то темное, почти прозрачное и дрожащее в воздухе, марево.

— Защита от волшбы! — поняв, воскликнула волшебница почти жалобно, — ну конечно! Оно ведь когда-то было колдуном.

Великан расхохотался — голосом, напоминавшим грохот горной лавины. А затем, повернувшись к четверке замеченных им людей, вскинул одну из огромных рук-деревьев.

— Человечки! — пробасило это порождение Скверны и некромантии, — еще человечки… живые… пока. Еще воины для моей рати!

И, как по команде (хотя

почему «как»?) толпа мертвяков устремилась к единственным живым людям в лесу на многие мили вокруг.

Посланцы мастера Бренна, впрочем, тоже не дремали. Почти сразу, один за другим приложились к бутыли с зельем защиты от болезней и ядов. И первых же мертвяков с ходу встретили: Сиградд — секирой, сэр Андерс — мечом. Не отставал и Освальд, ворвавшийся в гущу толпы ходячих трупов, ловко орудуя тесаком. И Равенна не осталась в стороне. Но держась за спинами Сиградда и сэра Андерса, насылала на мертвяков молнии и огненные шары.

Тем не менее, натиск не ослабевал. Мертвое воинство не знало ни боли, ни страха. И было слишком многочисленным, чтобы кучке противников, хоть вооруженных до зубов, можно было от них отбиться.

— Плохо дело, — на выдохе выпалил сэр Андерс, — не хотелось бы показаться трусом, но… не думаю, что мы долго продержимся.

— Точно-точно! — отозвался и Освальд. Окруженный со всех сторон напиравшими мертвяками, он был вынужден не только разить направо и налево, но и ускользать от их окоченевших, слепо тянущихся к бывшему вору, рук.

Тем временем все горячее становились амулеты защиты от Скверны. Но помимо доставленных тем самым неудобств, они еще и помогли родиться в голове Равенны новой идее.

— Понимаю, — проговорила она, — обороняясь, битву не выиграть. Но я, кажется, знаю, что можно сделать. Перейдем-ка в наступление для начала. Прикройте меня.

Сиградд и сэр Андерс еще теснее встали плечом к плечу.

— Со всех сторон прикрывайте, — уточнила Равенна.

Вырвавшийся, наконец, из окружения мертвяков, Освальд обогнул рыцаря и варвара, и встал за спиной волшебницы. После чего все четверо медленно двинулись в сторону великана, прорубаясь через толпу наседавших мертвяков, отбиваясь от них.

Великан, разумеется, заметил их маневр. Снова вскинул руку-дерево — и земля под ногами посланцев мастера Бренна, и без того рыхлая, начала стремительно размякать, превращаясь в топь.

Однако и Равенна в долгу не осталась. На ходу смекнув, что использовать больше одного заклинания под силу далеко не каждому — и уж точно не одержимому Скверной мертвецу. А значит, чтобы наслать на врагов колдовскую напасть, великану пришлось убрать защиту от волшбы.

Этим обстоятельством волшебница не преминула воспользоваться, выпустив в направлении исполинского врага сразу несколько огненных шаров. Ноги-деревья вспыхнули… и, хотя почти сразу погасли, но урок великаном был усвоен: новых атак при помощи колдовства он не предпринимал.

— Одного может не хватить, — проговорила Равенна, сжимая ладонью свой амулет защиты от Скверны, — наверняка не хватит…

Стоявший к ней спина к спине, Освальд недоуменно обернулся, покосившись.

— Амулеты от Скверны, — пояснила волшебница, — дайте мне свои амулеты от Скверны.

И один за другим приняла из рук соратников эти фигурки, похожие на человечков с раскинутыми руками.

— А теперь пропустите меня, — велела Равенна, когда они, наконец, прорвались: толпа мертвяков осталась позади. Хотя и продолжала напирать с тыла.