Последняя ночь колдуна
Шрифт:
– А кто этот парень в красном свитере?
– Сашка-то Восковец? Ничего мужик. Он у Павла вроде телохранителя. Многим не по нраву, что Павел снова голову поднял, врагов у него, как грязи. А с Сашкой они вроде как друзья. Охрану нанимать Райский не стал бы – гордый. Ох, что-то разболталась я. И чего ты все выспрашиваешь?
Кухарка взглянула на Глашу с подозрением. У девушки в мыслях не было ничего дурного, но она вдруг смутилась. Как объяснить, что ею движет обычное глупое
Пока она соображала, как половчее ответить, из глубины дома донесся шум. Глаша различила гул голосов, быстрые шаги, даже вскрики.
– Это еще что? – встревожилась Наталья Алексеевна. – Слышишь? Что-то случилось!
Она проворно поднялась со стула и пошла к двери. В этот момент в кухню ворвался Райский.
– Воды! Быстрее! – рявкнул он с порога.
– Сейчас! Сейчас! Да что случилось-то? – заволновалась Наталья Алексеевна.
– Элла отравилась.
Глава 12
– Как это отравилась?
От изумления побледневшая кухарка едва не села мимо стула. Райский не только не попытался ей помочь, но и взглянул неприязненно.
– А ты что тут делаешь?
Его взгляд, обращенный на Глашу, был холодным и предвещал беду.
– Ничего криминального, – пожала плечами Глаша, жалея, что не смылась вовремя.
– Ты в этом уверена? – спросил он язвительно.
Глаша вскинула на него удивленные глаза.
– Да что там с Эллой такое? – допытывалась Наталья Алексеевна.
– Ей плохо. Тошнота, рвота, жжение в желудке. Альберт Натанович ее осматривает. Нужно промыть желудок для начала. Да дайте же воды наконец!
Кухарка взвилась со своего места и бросилась выполнять приказание.
Райский подошел к столу, на котором была свалена грязная посуда, и уставился на нее с большим вниманием. Глаша отметила, что сегодня эта посуда явно вызывает повышенный интерес, и насторожилась.
– Посуду не трогать, – распорядился Павел. – Не мыть, не переставлять.
– Конечно, – пролепетала Наталья Алексеевна трясущимися губами.
– А что вы паникуете? – встряла Глаша, которой не нравилась его неприкрытая агрессия. – Эллочка, как я успела заметить, очень плотно поела. Дамочка она субтильная, а пища была жирная и тяжелая. Так, может, у нее несварение?
Кухарка взглянула на Глашу с одобрением и пробормотала:
– Я всегда говорила: два пирога как один не съешь.
– Какие пироги?! – взорвался вдруг Райский. Кухарка от испуга выронила кувшин. Он разбился. Вода разлилась по полу.
– Черт!
Наталья Алексеевна всхлипнула.
– Что вы орете! – Глаша разозлилась на него не на шутку.
– А вас не спрашивают!
– А
– Не уверен!
– Вы что, спятили?
– Ничуть. Врач уже в доме. Он мой друг. И он подозревает у Эллочки вовсе не несварение, а отравление… мышьяком!
Наталья Алексеевна выронила черепки, которые успела собрать, и прошептала:
– Господи!
– Почему так долго? Где вода, Павел Аркадьевич? – Муля влетела на кухню с вытаращенными глазами. – А ты что тут делаешь? – уставилась она на Глашу.
– Меня об этом сегодня уже спрашивали. Вот он. – Она ткнула в Райского пальцем и с мрачным видом шагнула к мойке. Рядом с ней на мраморной столешнице стояла пятилитровая бутыль с водой.
– Питьевая? – обернулась она к кухарке. Та кивнула. – Вот ваша вода!
– Берите ее и пойдемте, – скомандовал Райский под одобрительным взглядом Мули.
– Я вам не носильщик, – прошипела Глаша.
Ледяной взгляд серых глаз заставил ее молниеносно нырнуть в укрытие:
– О’кей. Куда нести? – боязливо спросила она.
Измотанная приступами рвоты Эллочка лежала на диване в роскошной спальне, куда ввалились Райский и компания. Сейчас она еще больше напоминала больную обезьянку. От спазмов у нее полопались сосуды в глазах и белки стали красными.
– Умираю, доктор! Меня отравили!
С исказившимся от боли лицом она откинулась на подушку.
– Пить! Дайте воды…
Райский выхватил у Глаши бутыль, скрутил пробку и перелил воду в графин. Доктор наполнил стакан и подал Эллочке. Лицо его было встревоженным, жидкие волосы намокли от пота и висели сосульками.
Эллочка жадно схватила стакан и залпом осушила его.
– Еще! – попросила она жалобно.
Ее просьбу удовлетворили.
Глафира забилась в угол возле входной двери и наблюдала оттуда за происходящим. Муля присела рядом с подругой на край дивана и что-то шептала, поглаживая ее костлявую лапку.
Райский отвел врача в сторону, за китайскую ширму.
– Как она? – услышала Глафира.
– К сожалению, это не пищевое отравление, – доктор говорил как будто через силу, тщательно подбирая слова.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Это мышьяк. Симптомы совпадают: тонические судороги в ногах, жажда, металлический привкус во рту. Естественно, рвота. Я промыл ей желудок, ввел окись железа. Доза, вероятно, оказалась не смертельной. Часа через два она почувствует себя лучше.
Райский долго молчал, прежде чем Глаша вновь услышала его голос: