Последняя ночь в Бейруте
Шрифт:
Бартону очень хотелось сказать ему какую-нибудь колкость – например, осведомиться, какую из бед, без конца постигающих внешнеполитическое ведомство, чиновник имеет в виду, – но он на этот раз сдержался. Вместо этого спросил:
– Не имеете ли вы в виду, сэр, убийство молодой женщины в Бейруте, о котором сообщили газеты?
– Да, именно это. Три… Нет, собственно, уже четыре дня назад в Бейруте была убита Мэри-Роуз Белл, сотрудница посольства и, кстати, дочь весьма уважаемого человека в нашей стране.
Вот это последнее, вероятно, и имеет для этого субъекта особое значение, сказал себе Бартон. Хотя девочку,
– Вы, как один из ведущих сотрудников Скотленд-Ярда, понимаете, что оставаться в стороне от этого события мы не можем, – продолжал чиновник из МИДа. – Мы должны принять несколько важных решений. Для этого мы здесь и собрались.
– Но, сэр, насколько я понимаю, дело уже закрыто, – пожал плечами Бартон. – Я прочел вчера в газете, что водитель такси, который похитил ее, изнасиловал и убил, арестован и находится под следствием. Вряд ли от нас что-либо сейчас зависит.
– Увы, не все так просто, – возразил чиновник. – Три часа назад пришло сообщение, что этот убийца был застрелен якобы при попытке к бегству. И мы остаемся с целой кучей вопросов. Был ли это теракт, слегка закамуфлированный под бытовое преступление? Не было ли сговора между ним и полицейскими? Почему именно Мэри-Роуз стала жертвой преступления? Не было ли тут мести какого-то рода или, что еще хуже, попытки оказать влияние на посольство Ее Величества?
Господи, как этого типа держат в МИДе, подумал Бартон. Ведь в обычае террористов осуществлять свои акции напоказ, а не «камуфлировать» их. Но он промолчал.
Министр внутренних дел, сам в прошлом офицер МИ-5, главного управления контрразведки страны, не выдержал и решил вмешаться.
– Иными словами, Крис, нам предстоит выяснить, что на самом деле произошло, – сказал он мрачно. – Ни разведка, ни контрразведка не хотят этим заниматься, и это понятно: если их парни поедут в Бейрут и выйдут там на связь со своими людьми, они и их засветят, и себя. Поэтому на нашем совещании принято «Соломоново решение»: в Бейрут нужно ехать офицеру Скотленд-Ярда. Я предложил вас.
– Спасибо, сэр, – слегка поклонился Бартон. – Правда, не знаю, насколько я готов к этой миссии. Арабского языка я не знаю. В Бейруте не был ни разу в жизни. Ливан не изучал, о политической обстановке в стране знаю очень мало, а контактов с Ливаном у моего управления не было никогда.
– Я знаю, что, в сущности, это совсем не ваше дело, Бартон, – согласился министр. – Но вы опытный детектив. Если там все не так, как кажется на первый взгляд, вы это почувствуете. Тогда бросим туда дополнительные силы. Полетите в Бейрут первым классом, мой секретарь закажет вам хороший отель, попросит посольство выделить вам переводчика. Постарайтесь вернуться дней через пять, ладно? А все необходимые документы, справки и контакты мой секретарь привезет вам в офис. Рейс завтра в три часа дня.
Он хлопнул рукой по столу, показывая этим, что разговор закончен, и стал собирать бумаги в папку.
Бартон посмотрел на остальных чиновников; они тоже засуетились, стали собирать бумаги, разложенные на столе, и один за другим потянулись к выходу. Бартон не торопился. Он был опытным сотрудником Скотленд-Ярда и знал, что надо всегда дождаться последнего напутственного слова начальника. Когда все, кроме министра, покинули зал, он поднялся и приблизился к министру.
– Кристофер, – сказал тот, положив
Бартон склонил голову, пожал протянутую ему руку и пошел к выходу.
Уже спускаясь в лифте, он вдруг подумал, что пожелания отдохнуть от земных забот были, по всей видимости, напрасными. На протяжении всей его служебной карьеры у него не было ни одного простого дела. И не исключено, что и сейчас ему предстояло дело, которое может потребовать от него немалого напряжения сил и большой игры ума.
– Ну почему я никогда не могу оказаться в стороне от каких-то пакостей? – спросил он себя вслух, выходя из лифта. И сам себе ответил: – Вот такую профессию я себе выбрал…
Он вышел на улицу, подставил лицо снежной пыли. Помощники стояли у машины и глядели на него вопросительно.
Бартон покачал головой. Бедные ребята. Им ведь тоже, в конце концов, достанется…
Часть первая. Кафе «Фелука»
I
Бартон заканчивал паковать чемоданчик, когда зазвонил домашний телефон. Он не спеша подошел к письменному столу и поднял трубку.
– Сэр, я прошу прощения, что беспокою, – услышал он голос Веры, своей секретарши. – Можете говорить?
– Что еще остается, – пробормотал он.
– Вам тут звонил человек, сказал, что от министра. Оставил телефон и попросил перезвонить.
– Ну вот, началось, – недовольно протянул Бартон. – Только свяжись с Министерством иностранных дел! Теперь от меня не отстанут, пока я не сяду в самолет. Как зовут этого типа?
– Сэр Джон Миллз.
– Что?
– Сэр Джон Миллз. Вы его знаете?
– Думаю, да. Спасибо, Вера. Пришлите мне его телефон по электронной почте.
Он повесил трубку.
Сэр Джон Миллз. Нынешнему поколению англичан это имя ничего не говорит. А тридцать с лишним лет назад этот человек был одним из самых популярных в стране. Молодой выпускник Кембриджского университета был арестован в Дрездене Штази – спецслужбой ГДР. При нем нашли шифрованные документы, в которых перечислялись места расположения и состав советских воинских частей в районах вокруг Дрездена. Они были вручены Миллзу «кротом» – агентом англичан в армии ГДР.
Миллза передали КГБ. Его допрашивали почти два года. Он уверял следователей, что был простым миссионером, что понятия не имел, что в документах; каялся, что просто взялся отвезти документы в Лондон. На допросах плакал, умолял его отпустить, говорил, что у мамы больное сердце и что она не переживет долгой разлуки с ним. Он получил четыре года тюрьмы, но отсидел всего полтора: его обменяли на советского агента, который был арестован, когда умудрился проникнуть в Англии в сверхсекретный док для подводных лодок. Все шло как по маслу, но он упал и вывихнул ногу…